![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
воскресный Париж
В воскресенье был, кажется, последний совершенно летний день, 23 градуса, и на улице люди в шортах с футболками соседствовали с надевшими штаны с длиннорукавными рубашками из уважения к осени и буреющим каштанам.
Мы с Альбиром отправились в Люксембургский сад, долго сидели на скамейке там, где начинали неспешную прогулку пони с детьми. Пони побольше, похожие на лошадей всерьёз, подставляли спины начинающим подросткам, а на маленьких пони усаживали совершенно не сопливых (летом-то чего сопливить!) малышей, некоторых сопровождали, держа всадников за руку, папы-мамы-дедушки-бабушки.
Когда мы уже собрались уходить, шли к воротам, в редеющей листве сверкнули медные трубы. На эстраде расположился оркестр faculté des sciences университета Орсэ – и окрестных посёлков, что стоят на речке Ивет – Бюр на Ивете, Жиф на Ивете...
Оркестрантам было, наверно, от двадцати до восьмидесяти, одеты они были в белые халаты, один был пожилой бородатый господин, у которого из-под халата торчали голые ноги. А на головах у них были очень разнообразные уборы - один был очевидный будёновец с красной звездой (Альбир всё рвался его как следует сфотографировать), другой нёс на голове чалму, похожую на ту, где у Квирелла скрывался Вольдеморт, третий – компанию из нескольких лягушек, четвёртый – котелок, изукрашенный ромашками. На проспектах, которые раздавали ошляпленные девицы, было написано, что цель оркестра – играть по возможности не очень плохо и очень весело. И ещё – что они с удовольствием играют на деревенских праздниках – так что приглашайте, ребята.
Ну, наверно, цель была достигнута – под управлением юного дирижёра играли они джаз не слишком плохо – не так чтоб уж очень хорошо, но терпимо, а уж весело точно. Во всяком случае, всегда благодарная публика была довольна.
Из Люксембургского сада мы направились, нога за ногу, к блинам – мимо Пантеона на Муфтарку, – так если Трифонову верить, звали эту славную улицу болтавшиеся на ней русские художники начала прошлого века... Блины оказались почти бретонскими по хрусткости и общей вкусности...
А завершили мы день удовольствий, зайдя на римские арены, – какие ж они всё-таки большие – там одновременно штук пять компаний играли в шары, а сколько ещё пар, троек, четвёрок гоняли мяч! Ну, а на каменных скамьях амфитеатра сидели мы и другие зеваки – и глядели-глазами хлопали – ничуть не хуже древних римлян...
Вот только темнело уже по-осеннему грозно, и к метро шли мы в сумерках.
Снимала я как бог на душу положит, в божий свет, как в копеечку, но не захотелось особо отбирать - пусть уж будут тут носы, хвосты, медные трубы и прочие атрибуты покоя и воли...
Жорж Санд смотрит на народ, ни слова ни говоря
"Пони девочек катают, пони мальчиков катают..."
У пруда
Зрители и исполнители
Путь к блинам
Арены
Мы с Альбиром отправились в Люксембургский сад, долго сидели на скамейке там, где начинали неспешную прогулку пони с детьми. Пони побольше, похожие на лошадей всерьёз, подставляли спины начинающим подросткам, а на маленьких пони усаживали совершенно не сопливых (летом-то чего сопливить!) малышей, некоторых сопровождали, держа всадников за руку, папы-мамы-дедушки-бабушки.
Когда мы уже собрались уходить, шли к воротам, в редеющей листве сверкнули медные трубы. На эстраде расположился оркестр faculté des sciences университета Орсэ – и окрестных посёлков, что стоят на речке Ивет – Бюр на Ивете, Жиф на Ивете...
Оркестрантам было, наверно, от двадцати до восьмидесяти, одеты они были в белые халаты, один был пожилой бородатый господин, у которого из-под халата торчали голые ноги. А на головах у них были очень разнообразные уборы - один был очевидный будёновец с красной звездой (Альбир всё рвался его как следует сфотографировать), другой нёс на голове чалму, похожую на ту, где у Квирелла скрывался Вольдеморт, третий – компанию из нескольких лягушек, четвёртый – котелок, изукрашенный ромашками. На проспектах, которые раздавали ошляпленные девицы, было написано, что цель оркестра – играть по возможности не очень плохо и очень весело. И ещё – что они с удовольствием играют на деревенских праздниках – так что приглашайте, ребята.
Ну, наверно, цель была достигнута – под управлением юного дирижёра играли они джаз не слишком плохо – не так чтоб уж очень хорошо, но терпимо, а уж весело точно. Во всяком случае, всегда благодарная публика была довольна.
Из Люксембургского сада мы направились, нога за ногу, к блинам – мимо Пантеона на Муфтарку, – так если Трифонову верить, звали эту славную улицу болтавшиеся на ней русские художники начала прошлого века... Блины оказались почти бретонскими по хрусткости и общей вкусности...
А завершили мы день удовольствий, зайдя на римские арены, – какие ж они всё-таки большие – там одновременно штук пять компаний играли в шары, а сколько ещё пар, троек, четвёрок гоняли мяч! Ну, а на каменных скамьях амфитеатра сидели мы и другие зеваки – и глядели-глазами хлопали – ничуть не хуже древних римлян...
Вот только темнело уже по-осеннему грозно, и к метро шли мы в сумерках.
Снимала я как бог на душу положит, в божий свет, как в копеечку, но не захотелось особо отбирать - пусть уж будут тут носы, хвосты, медные трубы и прочие атрибуты покоя и воли...
Жорж Санд смотрит на народ, ни слова ни говоря
"Пони девочек катают, пони мальчиков катают..."
У пруда
Зрители и исполнители
Путь к блинам
Арены
no subject
no subject
no subject
no subject
Портреты понравились очень.
no subject
Ох и мерси!
no subject
Все на месте, кроме Жана Вальжана и Козетты...
no subject
Как ты ухитряешься снимать людей? Ты их спрашиваешь?
no subject
no subject
no subject
no subject
И в дождливой аллее.
Тучки бегают, бегают,
Словно мыши и судьба...
Отвори, отвори же,
Говори, говори же –
Может зиму пронижет
Солнца медная труба?"
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject