![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
(no subject)
Можно ещё в игру играть: раз-увидел, два-увидел, – в карман положил – сиди смирно.
Каштановый лес на холме у севрского моста – зелёный – новенький, как только что покрашенный дачный забор, ещё не всюду густо, ещё с проплешинами.
Тополя вдоль реки – шеренгой – кроны, лимонные осенью, – золотистые с медью.
А под ними, им до пояса – цветущие вишни – первым рядом у воды.
Из трамвая, идущего в Дефанс – ослеплённое солнцем окно, сорока на зелёном склоне. А чуть выше чёрная кошка сверкает фонарными глазами.
Сломанный нарцисс привалился щекой к асфальту, а рядом двое других беседу ведут.
Если не задаваться вопросом высшего смысла существования цивилизации и принять повторяемость, как положительную данность, то каждый день радоваться так же несложно, как каждый день вкусно есть.
Кстати, в самой счастливой деятельности на свете – в живописи, в том понимании, которое вкладывалось в неё ещё очень недавно – когда изображение искало смысл изображаемого, сколько радостного утверждения – я был, я видел, я присутствовал.
Недаром среди художников больше обычного долгожителей.
Каштановый лес на холме у севрского моста – зелёный – новенький, как только что покрашенный дачный забор, ещё не всюду густо, ещё с проплешинами.
Тополя вдоль реки – шеренгой – кроны, лимонные осенью, – золотистые с медью.
А под ними, им до пояса – цветущие вишни – первым рядом у воды.
Из трамвая, идущего в Дефанс – ослеплённое солнцем окно, сорока на зелёном склоне. А чуть выше чёрная кошка сверкает фонарными глазами.
Сломанный нарцисс привалился щекой к асфальту, а рядом двое других беседу ведут.
Если не задаваться вопросом высшего смысла существования цивилизации и принять повторяемость, как положительную данность, то каждый день радоваться так же несложно, как каждый день вкусно есть.
Кстати, в самой счастливой деятельности на свете – в живописи, в том понимании, которое вкладывалось в неё ещё очень недавно – когда изображение искало смысл изображаемого, сколько радостного утверждения – я был, я видел, я присутствовал.
Недаром среди художников больше обычного долгожителей.