После
субботних собеседований в три часа дня я отправилась в город Левен, в Бельгию. Честно сказать, я про такой город и не слыхала никогда. Хоть бельгийцы – ближайшие наши соседи, в последний раз мы там с Васькой были в начале девяностых.
Ну, как-то совершенно мне там нечего было делать.
А тут меня вытащила
Сашка, у которой в Бельгии конференция была – ну, не в Левене, а в Антверпене, но в Левене она никогда не была, – а
Сашка, как развесёлая собака, – если не была где-нибудь в своей родной Европе, в своём домище от Испании до Норвегии, дык как не ткнуться «в утку, в будку, в незабудку» – в новый город-городок.
Мне было страшно лень, но сругой стороны, как лишний раз не провести сутки с
Сашкой – это-то уж точно невозможно! И я поскакала на вокзал. Полтора часа поезда с любезно предоставленным интернетом, – и Брюссель, ещё полчаса медленно тащившегося поездочка – и Левен.
Бельгия, ну и Бельгия – много пива разного, а я недавно, благодаря
Илье, нашла вкус в вишнёвом тоже. И в малиновом.
Времени у нас было – вечер субботы, да ещё полдня.
И эти сутки выскочили радостной кукушкой в ходиках, – полное dépaysement.
Сашка умеет праздник устроить, вот как наша с
Машкой мама умела.
Левен – университетский городок, собственно, кроме университета, там, по-моему, и нет ничего.
Сашка заказала нам гостиницу прямо у вылизанного чьим-то огромным языком аккуратненького собора и не менее чистенькой мэрии, по своей северной 16-го века архитектуре больше всего похожей на сливочный торт с розами. Мы так и не узнали, и в википедию не поглядели, подлинные ли это здания, или после того, как во втроую мировую всё на хрен разбомбили, их наново отстроили.
Гостиница меж тем называлась «Профессор» и при ней был самый знаменитый в городе коктейль бар.
Ну, скинули мы в номере сумки, вышли и, как альтернативно одарённые девочки, не сумели закрыть дверь. Там кнопка какая-то была, на которую нажать нужно, чтоб дверь закрылась, но у нас решительно не получилось, пришлось просить подняться и за нами запереть бармена – он же владелец гостиницы. Побрели по городу по размерам как раз для дюймовочки. Весь он был – сплошные накрытые столы, и за ними люди, люди. И ещё собаки. Мы уселись жрать и пить на площади возле университетской библиотеки. Неподалёку от нас под столиком обретался бигль, который приветствовал писклявым тонким лаем любую проходившую в зоне видимости (а у него было неплохое зрение) собаку. Сашка предположила по его голосу, что бигль либо напился, либо обкурился в этом университетском городе. В общем-то это было неудивительно, ведь официант сначала только слегка покачивался, а когда мы уходили, уже с трудом удерживал вертикальное положение.
Посидев в своё удовольствие возле библиотеки, мы отправились в нашего «Профессора» и там ещё с коктейлем на улице посидели. А напротив гостиницы, надо сказать, дискотека, – по случаю жары двери открыты, и доносится оттуда бумбумбум и вжиквжик, – ну, грохот стоит неумоверный. Около часу ночи мы поднялись в номер. Бумбумбум и вжиквжиквжик из окна слегка сотрясало стены. Мы улеглись, поболтали и под музыкальный шум заснули – ну то есть, засыпали, просыпались, опять засыпали. Веселье длилось до шести утра – музыкальное, а потом оно сменилось голосовыми воплями. В полдесятого мы окончательно проснулись, и
Сашка помчалась вниз задерживать завтрак, который ровно до полдесятого в этой гостинице выдавали.
Завтрак в Бельгии оказался отнюдь не континентальный – вместо кофе с круассанами и булкой с вареньем на стол метнули примерно тонну разной колбасно-сырной и булочковой еды. Правда, невкусной.
После завтрака мы решили из-за жары посетить музей.
Ишмаэль мне его к тому ж хвалил, а в музеях, как известно, прохладно.
Уходя из гостиницы, мы поинтересовались у владельца, что это было за событие в дискотеке накануне, и часто ли столько шума.
- Что вы, вчера ещё тихо было, тише, чем обычно. У нас 40000 студентов, и бары открыты всегда. Если один утром закрывается, другой по соседству тут же открывается. Сейчас сессия начинается, поэтому тише. И в сессию студенты просят всех в городе, чтоб не шумели и не мешали заниматься.
Потом добавил, что очень давно, не выдержав, даже как-то раз вызвал полицию, но полицейские ему сказали, пожав плечами, что сделать ничего не могут, потому что студентов слишком много.
Перед тем, как отправиться в музей, мы зашли в собор. Он оказался невероятно светлый и новенький внутри. Там была ещё и музейная часть – бесплатная по случаю того, что музей как раз сегодня открылся после реставрации и полной переделки.
В музейной части собора висело несколько фламандских работ семнадцатого века, на одной из них святой Михаил попирал очень симпатичное чудовище – голова у него была драконская, а из середины живота торчал то ли хуй, то ли рог.
Музей в двух шагах от собора, и в музейном дворе народ возлежал в шезлонгах, попивая пивко.
Мы сталии искать вход, не нашли, спросили у работающей в кафе девушки, и она провела нас внутрь к лифту через заднюю дверь. Поднявшись на один этаж мы очутились в музейном коридоре. По случаю воскресенья, бесплатного входа и открытия после реставрации народу было много. И чуть не все, кроме нас, с аудиогидами.
Сначала мы попали в зал, где стенки были голые, но с потолка свисала связка коровьих колокольчиков. Я спросила у
Сашки, как она считает, можно ли в них звонить.
Сашка сочла, что можно, и мы позвонили в своё удовольствие. Потом другой зал с голыми стенками прошли. Там стояли столы, а на них лежали струганые палочки.
Сашка отговорила меня их трогать и перекладывать – может, они в особом порядке лежат. Был же печальный случай, кажется, в Лондоне, когда уборщики вымели как сор произведение искусства.
Между залами чёрные-пречёрные коридоры, там можно кричать привидением, пугать прохожих, в прятки играть, но очень трудно ориентироваться и страшно потеряться навеки.
Мы прошли через кинозал, где на экране показывали индийские танцы, ещё через какие-то пустые залы, где лежали непонятного назначения предметы и вдруг сверху увидели с балюстрады какой-то зал под нами, где на стенке висел гобелен и какие-то вокруг картины.
Мы туда устремились, хоть это было непросто – надо было найти лестницу, или лифт в чёрном-пречёрном коридоре.
И всё-таки мы добрались до зала с картинами! Они висели по стенам плотно, без малейших просветов! А чтоб узнать, кто художник, надо было добраться до окружённого народом компа в середине зала, вызвать интересующую тебя картину на экран при помощи мышки и прочесть нужную информацию.
Хочется воскликнуть: Бельгия, о Бельгия, рискуя прослыть французской националисткой, рассказывающей анекдоты про бельгийцев соответствующие русским анекдотам про чукчей.
Мы решили, что искусства с нас хватит, хоть музей и утверждал, что у них 42000 экспонатов. Впрочем, вполне возможно, что экспонаты проживают нынче в запасниках.
Вышли мы на улицу и с чистой совестью отправились пить пиво.
Потом
Сашка проводила меня в поезде до Брюсселя, откуда я отправилась на юг в Париж, а она на север в амстердамский аэропорт.
В Брюсселе на вокзале мы зашли в шоколадный магазин (по сравнению с бельгийским шоколадом швейцарский кажется провинциальной подделкой, как, впрочем и французский – ах, бельгийские вишенки в шоколаде, из каждой хвостик торчит).
В магазине мы приобрели Арьку наполненный шоколадом грузовик – где мои пять лет, когда в ленинградских булочных иногда стояли на прилавках крошечные жёлто-зелёные машинки?! Мне почему-то кажется что эти машинки детям давали бесплатно, хотя такого чуда быть, конечно, не может – бесплатные машинки всё-таки не входили в атрибуты советского счастливого детства.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
