(no subject)
Лиственницы в долине Роны – le Valais – на высоте в 2000 ещё не облетели, но уже не слепят – тёмно-рыжие полупрозрачные неподвижные; пружинит нежно–игольчатый ковёр под ногами.
Идти вверх в ноябре почему-то легче, чем летом.
Прорисованы и дальние хребты, и стволы за прореженным пологом, и снежные верхушки, которые Ишмаэль, как водится, наизусть перечисляет.
И зная точно, что мир этот не для тебя слеплен сию минуту, изумляешься – а вдруг всё-таки для тебя – по мерке, по заказу, в утешение.
Стоишь на краю, на локальном максимуме, на низкой вершинке над долиной и пытаешься уместить в себя и дальний Монблан, и снежные горы поближе, и лиственницы внизу на склоне, и галопирующий навстречу вечер с головнёй заката за пазухой; и потом уже в машине на тёмной дороге угадываешь совсем рядом очертания озера.
Идти вверх в ноябре почему-то легче, чем летом.
Прорисованы и дальние хребты, и стволы за прореженным пологом, и снежные верхушки, которые Ишмаэль, как водится, наизусть перечисляет.
И зная точно, что мир этот не для тебя слеплен сию минуту, изумляешься – а вдруг всё-таки для тебя – по мерке, по заказу, в утешение.
Стоишь на краю, на локальном максимуме, на низкой вершинке над долиной и пытаешься уместить в себя и дальний Монблан, и снежные горы поближе, и лиственницы внизу на склоне, и галопирующий навстречу вечер с головнёй заката за пазухой; и потом уже в машине на тёмной дороге угадываешь совсем рядом очертания озера.
no subject
no subject