(no subject)

[mbla]

В овощном лотке у дороги – в дощатом сарайчике, который открывается только на лето, –папа, мама, взрослый сын в татуировках – зарабатывают в сезон, а зимой всяким разным занимаются. Папа – психолог по образованию. Весёлые приветливые, сколько сюда ездим (двадцатый год!!!), столько покупаем у них персики с арбузами, болтаем.

И пёс – здоровущий непородистый овчар. Ходит между деревянными прилавками, таскает в зубах не мячик, как можно было бы подумать, а лимон. Но не раскусывает. Здоровается вежливо, нос в руку суёт.

Три недели назад умер пёс. С осени почти не ходил, – рассказал нам сын, – «последнее время папа его на руках носил – большущего пса». Делали уколы, вроде, в первый раз помогло, во второй совсем нет. Когда плохо стало, поехали к местной ветеринарке, с которой мы хорошо знакомы, когда-то она Катю спасла, отправив на разнообразные исследования в клинику, – тяжёлая пневмония у неё оказалась, про которую сначала подумали, что рак.

И Таню мы к ней несколько раз возили. Удивительно славная ветеринарка, впрочем, ветеринары – обычно чудесные люди. Педиатры, наверно, тоже.

Она их отвела в отдельную комнату, спросила, не хотят ли они чего-нибудь попить, – уколола пса, сама с ними осталась, потом их одних оставила. Сначала пёс спал, похрапывал, как обычно, потом затих. Похоронили его в саду, посадили олеандр. «Память».

Это всё сын нам рассказал. Они с женой взяли щенка, маленького стаффа – нынче популярная порода – они как стаффы, только неагрессивные совсем.

А родители без собаки – четырнадцать лет жизни – этот пёс. Может быть, в один прекрасный день он просто принесёт им щенка.

Человечья жизнь, измеренная в собачьих. Дети, Софи и Арька, вчера у меня спросили, сколько у меня было собак...
Свидетели, участники, души – одним словом собаки.