![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
(no subject)
За десять дней в Провансе лето превратилось в осень, когда и о том, чтоб камин растопить, можно подумать.
Когда-то во Флориде я страшно удивилась тому, что листья падают, будто и не в тропиках мы, и грибы растут – правда, в феврале. Но листья с не очень часто встречающихся там обычных лиственных деревьев падают по расписанию, привычному в средних широтах. Потом мне объяснили, что дело не в тепле, а в длине светового дня.
И вот шелковица под окном лимонно-жёлтая прореженная, а вскоре после полудня аж 27 градусов – правда, всё ж не летних 27, потому что солнце быстро ухает вниз.
Из-за охватившей всю Европу засухи речки-речушки стояли пересохшие с обнажённым то глинистым, то каменным дном. И в воздухе марево, смотришь на мир через мутноватое стекло. И несобранный виноград превратился в изюм.
Такое вот ноябрьское лето. И пробродив целый день, мы мчались купаться в озеро – успеть до заката, пока тепло. И сокрушались, что на лесной дороге не отражаются в лужах деревья, потому что луж нет – сухая потрескавшаяся глина.
А потом грянул дождь – долгожданной радостью, ¬– он смыл с неба пыль, но просто потоками воды так не смоешь – небо определённо потёрли жёсткой посудной мочалкой, и оно засверкало кастрюльными боками, и виноградники, на которых, казалось, половина листьев засохла, засияли жёлто-красно-зелёным – и вроде, сухих листьев не так уж и много. На мостике на входе в наш городок я остановилась поглядеть на воду в речке, – как шумно она побежала, пенно урча повалилась с маленькой плотинки, и какой-то человек, который шёл мне навстречу, тоже остановился, и мы стояли вдвоём и слушали воду. Из жары сделалось нежное тепло. А потом ещё один дождь – холодный осенний, на весь день, – и тут уж наступил настоящий ноябрь. Солнечный ноябрь, – с матовым виноградом и фонарями хурмы, и даже с инеем поутру на траве.
Когда-то во Флориде я страшно удивилась тому, что листья падают, будто и не в тропиках мы, и грибы растут – правда, в феврале. Но листья с не очень часто встречающихся там обычных лиственных деревьев падают по расписанию, привычному в средних широтах. Потом мне объяснили, что дело не в тепле, а в длине светового дня.
И вот шелковица под окном лимонно-жёлтая прореженная, а вскоре после полудня аж 27 градусов – правда, всё ж не летних 27, потому что солнце быстро ухает вниз.
Из-за охватившей всю Европу засухи речки-речушки стояли пересохшие с обнажённым то глинистым, то каменным дном. И в воздухе марево, смотришь на мир через мутноватое стекло. И несобранный виноград превратился в изюм.
Такое вот ноябрьское лето. И пробродив целый день, мы мчались купаться в озеро – успеть до заката, пока тепло. И сокрушались, что на лесной дороге не отражаются в лужах деревья, потому что луж нет – сухая потрескавшаяся глина.
А потом грянул дождь – долгожданной радостью, ¬– он смыл с неба пыль, но просто потоками воды так не смоешь – небо определённо потёрли жёсткой посудной мочалкой, и оно засверкало кастрюльными боками, и виноградники, на которых, казалось, половина листьев засохла, засияли жёлто-красно-зелёным – и вроде, сухих листьев не так уж и много. На мостике на входе в наш городок я остановилась поглядеть на воду в речке, – как шумно она побежала, пенно урча повалилась с маленькой плотинки, и какой-то человек, который шёл мне навстречу, тоже остановился, и мы стояли вдвоём и слушали воду. Из жары сделалось нежное тепло. А потом ещё один дождь – холодный осенний, на весь день, – и тут уж наступил настоящий ноябрь. Солнечный ноябрь, – с матовым виноградом и фонарями хурмы, и даже с инеем поутру на траве.