![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
предзимнее
Осень ли, зима, огромными прыжками гигантская кошка заглатывает свет по вечерам - кленовые факелы вдоль дороги, отталкивается мягкими лапами, летит от одного к другому перед машиной.
И всё темней, темней.
А в голове бормочут осенние поля, удоды, птицы с хохолками что-то там клюют на холодной, не мёрзлой земле.
И последние, наверно, грибы, - моховики, облезлые подберёзовики, да два белых, - большой и маленький.
И пахнет в машине грибами и почему-то фантомный запах - плетёной корзины, грибы-то в мешке.
А сейчас в доме - грибным супом, яблоками - те огромные на дорогах возле Пушкинских гор, у бабок, разложенные на платках, с красными боками, твёрдые, и сок брызжет, как надкусишь, - на ферме, в загончиках из ящичных планок на земле, для тех, кто ленится собирать. И всё-таки успели вчера в последнюю минуту, в уже ушедшем свете, по дороге из Фонтенбло, и хватали твёрдые и холодные, и они стукались боками, падая в мешок.
И тыквы, рядом, и одну, лучшую, лучшую, схватить, выхватить из загончика. И думать, как бы извлечь вкусное содержимое, в суп в рыжий и нежный, и не повредить шкурку, а из неё калебас (ау, krysochka).
И опять поля - до слёз, до кромки леса, эти одинокие поля, которым тепло под невидимым в темноте пуховым облачным одеялом.
И всё темней, темней.
А в голове бормочут осенние поля, удоды, птицы с хохолками что-то там клюют на холодной, не мёрзлой земле.
И последние, наверно, грибы, - моховики, облезлые подберёзовики, да два белых, - большой и маленький.
И пахнет в машине грибами и почему-то фантомный запах - плетёной корзины, грибы-то в мешке.
А сейчас в доме - грибным супом, яблоками - те огромные на дорогах возле Пушкинских гор, у бабок, разложенные на платках, с красными боками, твёрдые, и сок брызжет, как надкусишь, - на ферме, в загончиках из ящичных планок на земле, для тех, кто ленится собирать. И всё-таки успели вчера в последнюю минуту, в уже ушедшем свете, по дороге из Фонтенбло, и хватали твёрдые и холодные, и они стукались боками, падая в мешок.
И тыквы, рядом, и одну, лучшую, лучшую, схватить, выхватить из загончика. И думать, как бы извлечь вкусное содержимое, в суп в рыжий и нежный, и не повредить шкурку, а из неё калебас (ау, krysochka).
И опять поля - до слёз, до кромки леса, эти одинокие поля, которым тепло под невидимым в темноте пуховым облачным одеялом.
no subject
no subject