про оливу...

[mbla]

За несколько метров до того отдельного дуба, за которым васькина олива, я сошла с тропы и пошла по склону…

Мы вглядывались в переплетенье трав и кустов – сухие, живые...

- Погибла – сказал Бегемот, глядя на жёсткий травяной стебель…

И тут он  первый её увидел – объеденную, совсем маленькую, но живую – новые листья – блестящие серебристо-зелёные – вылупились на обгрызенных ветках! Кабаны? Зайцы? А может быть, барсуки?

Подкормить её? Или от подкормки она сделается ещё вкусней? Не посадить ли ещё одну – на всякий случай?

- Не надо множить сущности, надо дать дереву шанс – сказал Сенька, и я согласилась…
…
Как-то раз к Ваське в Альпах пришёл кабан. Мы гуляли тогда вчетвером с Бегемотом и с Нюшей.

Васька поленился подниматься последние двести метров до невысокой вершины, торчащей проплешиной над лесом – да и не любил он видов сверху, всегда говорил, что глядящие со всякого рода вершин и верхушек подобны петухам на заборе.

И пока он нас ждал на лесной полянке, к нему пришёл кабанчик.

- Он вышел ко мне из кустов, и я руками развёл – ну нет у меня ничего, нечем тебя угостить – он хрюкнул и ушёл обратно в лес…

Наверно, Васька-фавн на козьих копытцах позвал кабанов к своей оливе – угоститься. А как же иначе?
…
Когда мы найдём плоский светлый камень, достаточно большой, чтоб укрепить на нём привезённую из Парижа доску размером A4 с выгравированным на ней стихом, и такой, что удастся нам этот камень утащить, мы устроим его возле оливы, – васькин стих – возле упрямого живучего дерева…