![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
(no subject)
Вчера вечером оказалась по делам в городе, на правом берегу, на улице Turbigo, в том районе, где мы прожили наш первый год в Париже.
В десяти минутах от Бобура, в двадцати от Нотр Дам. Всё близко, руку протяни – достанешь.
Было уже темно, так что я не вытаскивала из рюкзака аппарата (как же давно я не ходила по городу без него), брела, не бежала (обычно несусь, огибая прохожих), нога за ногу, нос налево, хвост направо, – вместо польки карабаса оптовые магазинчики – побрякушки в витринах блестящими грудами.
Тут мы когда-то с изумлением обнаружили, что на нашей скользкой натёртой блестящей деревянной лестнице маленькие мастерские, куда всегда были открыты двери, откуда вечно – восточная музыка – не арабские, а еврейские – уши в Ём Кипур заполнились тишиной – как в Венеции, когда выходишь к вокзалу на площадь – вдруг уши заполняет отсутствие шума машин.
Шла вчера и любила Париж – город на мягких лапах, не бьёт в нос и в глаза мёртвая иллюминация, торшерный такой полусвет. И прохожие расслабленно скользят.
Велосипеды. Говорят, больше всего велибов ночью. Мы тут как раз обсуждали за ланчем с моими двумя Nicolas – как в забастовку транспортную один гражданин взял утром велиб, доехал, куда нужно, поставил и запер до вечера на собственный амбарный замок – «антиобщественный» – сказали – «поступок» – вздохнули и согласились, что ежели бы хватило сообразительности, то и мы бы так, чего уж.
Пахнет кофе, хлебом, бензином, подножными листьями, жареными каштанами.
Нотр-Дам за мостом глыбой в конце улицы.
Полицейская сирена мешается с тихим саксофоном на мостике, звяк, сбитой роликами жестянки, шинное шуршанье фоном.
Славная симфония Родиона Щедрина – в первой части оркестр инструменты настраивает...
В десяти минутах от Бобура, в двадцати от Нотр Дам. Всё близко, руку протяни – достанешь.
Было уже темно, так что я не вытаскивала из рюкзака аппарата (как же давно я не ходила по городу без него), брела, не бежала (обычно несусь, огибая прохожих), нога за ногу, нос налево, хвост направо, – вместо польки карабаса оптовые магазинчики – побрякушки в витринах блестящими грудами.
Тут мы когда-то с изумлением обнаружили, что на нашей скользкой натёртой блестящей деревянной лестнице маленькие мастерские, куда всегда были открыты двери, откуда вечно – восточная музыка – не арабские, а еврейские – уши в Ём Кипур заполнились тишиной – как в Венеции, когда выходишь к вокзалу на площадь – вдруг уши заполняет отсутствие шума машин.
Шла вчера и любила Париж – город на мягких лапах, не бьёт в нос и в глаза мёртвая иллюминация, торшерный такой полусвет. И прохожие расслабленно скользят.
Велосипеды. Говорят, больше всего велибов ночью. Мы тут как раз обсуждали за ланчем с моими двумя Nicolas – как в забастовку транспортную один гражданин взял утром велиб, доехал, куда нужно, поставил и запер до вечера на собственный амбарный замок – «антиобщественный» – сказали – «поступок» – вздохнули и согласились, что ежели бы хватило сообразительности, то и мы бы так, чего уж.
Пахнет кофе, хлебом, бензином, подножными листьями, жареными каштанами.
Нотр-Дам за мостом глыбой в конце улицы.
Полицейская сирена мешается с тихим саксофоном на мостике, звяк, сбитой роликами жестянки, шинное шуршанье фоном.
Славная симфония Родиона Щедрина – в первой части оркестр инструменты настраивает...