![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Про оливу
В холмах – почти не видно следов пожара – мы шли мимо дубов – чёрных год назад, оплавленных, обугленных, казалось, мёртвых, – но нет – птицы Фениксы эти дубы – лишь бы не взмахнули новыми зелёными крыльями – и поминай как звали. Лишь бы стояли тут на приколе.
Вчера к вечеру по небу расползлись облака – к закату ставшие густорозовыми, пенкой от малиного варенья.
Мы шли к оливе, и наш памятник не засверкал отражённым блеском издали, за поворотом– солнце гуляло где-то за тучей – и я торопилась, боялась, затаилась где-то внутри себя – вдруг его нет, уговаривая себя – да быть не может такого – ведь камень, наш камень, – никакой бурей не могло снести его в море.
Камень, доска, уже совсем не блестящая, как в первый год, доска в реке времени, – всё на месте. И лежит – через все ветра и дожди принесённый мной из моря белый камушек – не приклеенный – просто лежит на камне. И трава этим летом после мокрой зимы высоченная.
Оливы не было. Мы год назад насадили на остатки искорёженных прутов разноцветные шарики, чтоб никто не напоролся.
Я глядела на шарики, на траву – и вдруг увидела, что одна длинная травина – с торчащими листьями – не такая, как другие, – и торчит прямо из середины площадки между прутьями с шариками.
Я присела на корточки перед ней – никакая это не травина – это явный росток – длинный тонкий. До пожара олива наша была коротышкой, но крепкой древовидной. Этот росток – длинней той оливы, и древовидности пока нет – но кожистые узкие листья – ещё у земляничного дерева кожистые листья, но у него красноватые ветки... Дома я подошла к нашей оливе в саду и сорвала гибкий кончик ветки – как же похож он на тот росток! После пожара оставался только корень, крошечное деревце сорвала пожарная машина, поливавшая склоны... Росток из того корня? Если вдруг это не олива, а земляничное дерево, то всё равно оно – оттуда, прямо из той земли... Я почти уверена, что это наша олива, и что теперь она будет расти – наверно, её прежний бонзайский вид был оттого, что мы оставили горшок, и корням некуда было деться, а после пожара, – чёрт его знает, что там в земле, – и вот зелёный росток – будем любить его и поливать, пока мы тут...
Вчера к вечеру по небу расползлись облака – к закату ставшие густорозовыми, пенкой от малиного варенья.
Мы шли к оливе, и наш памятник не засверкал отражённым блеском издали, за поворотом– солнце гуляло где-то за тучей – и я торопилась, боялась, затаилась где-то внутри себя – вдруг его нет, уговаривая себя – да быть не может такого – ведь камень, наш камень, – никакой бурей не могло снести его в море.
Камень, доска, уже совсем не блестящая, как в первый год, доска в реке времени, – всё на месте. И лежит – через все ветра и дожди принесённый мной из моря белый камушек – не приклеенный – просто лежит на камне. И трава этим летом после мокрой зимы высоченная.
Оливы не было. Мы год назад насадили на остатки искорёженных прутов разноцветные шарики, чтоб никто не напоролся.
Я глядела на шарики, на траву – и вдруг увидела, что одна длинная травина – с торчащими листьями – не такая, как другие, – и торчит прямо из середины площадки между прутьями с шариками.
Я присела на корточки перед ней – никакая это не травина – это явный росток – длинный тонкий. До пожара олива наша была коротышкой, но крепкой древовидной. Этот росток – длинней той оливы, и древовидности пока нет – но кожистые узкие листья – ещё у земляничного дерева кожистые листья, но у него красноватые ветки... Дома я подошла к нашей оливе в саду и сорвала гибкий кончик ветки – как же похож он на тот росток! После пожара оставался только корень, крошечное деревце сорвала пожарная машина, поливавшая склоны... Росток из того корня? Если вдруг это не олива, а земляничное дерево, то всё равно оно – оттуда, прямо из той земли... Я почти уверена, что это наша олива, и что теперь она будет расти – наверно, её прежний бонзайский вид был оттого, что мы оставили горшок, и корням некуда было деться, а после пожара, – чёрт его знает, что там в земле, – и вот зелёный росток – будем любить его и поливать, пока мы тут...