![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
(no subject)
Белый большой голден плывёт на доске. Мужик гребёт стоя, тётенька сидит, поджав ноги, и голден расселся смирно – плывут по вечернему морю, пересекают солнечную дорожку, ведущую на берег.
А иногда, особенно когда море не совсем гладкое, не видно доски, а только человек стоит на воде, погружая в волны весло. «Что это за лопата у тебя, чужеземец?»
По ночам собаки ведут беседы – довольно громкие – они тут чуть не в каждом доме – всех видов и мастей. И кто начинает, не понять – и вот уже перелай, и Таня в стороне не остаётся. А Гриша спит в кусте рядом с моей палаткой, в зелени утром угадывается белый бок.
Тишина, в которой тонут смех, обрывки чужих разговоров.
Вот и кончилось лето. Лето кончилось. Вечера прохладные, надеваешь носки и штаны.
Море тёмно-синее над заросшими подводным лесом скалами, нежно-зелёное над песком. Какие-то англоязычные люди спросили, увидев меня и Софи в масках – мы как раз проплывали мимо их катера – «а что, есть рыба? А где?».
И в самом деле, где же в море рыба…
Сплошные грехи упущения. И бормочется в который раз Васькин Дерек Уолкот
…
длинные тени на маленьких пустых дорогах, где сквозь асфальт – трава,
от мокрого асфальта подымается варёный
запах, и повлажневший воздух ненадёжен, зыбок,
а потом дождь зачёркивает часовню Ла Дивина Пастора
и жизнь, состоящую из невероятных ошибок?
Сад, за ним роща – сосны, пробковые дубы, – за ней море дышит…
А иногда, особенно когда море не совсем гладкое, не видно доски, а только человек стоит на воде, погружая в волны весло. «Что это за лопата у тебя, чужеземец?»
По ночам собаки ведут беседы – довольно громкие – они тут чуть не в каждом доме – всех видов и мастей. И кто начинает, не понять – и вот уже перелай, и Таня в стороне не остаётся. А Гриша спит в кусте рядом с моей палаткой, в зелени утром угадывается белый бок.
Тишина, в которой тонут смех, обрывки чужих разговоров.
Вот и кончилось лето. Лето кончилось. Вечера прохладные, надеваешь носки и штаны.
Море тёмно-синее над заросшими подводным лесом скалами, нежно-зелёное над песком. Какие-то англоязычные люди спросили, увидев меня и Софи в масках – мы как раз проплывали мимо их катера – «а что, есть рыба? А где?».
И в самом деле, где же в море рыба…
Сплошные грехи упущения. И бормочется в который раз Васькин Дерек Уолкот
…
длинные тени на маленьких пустых дорогах, где сквозь асфальт – трава,
от мокрого асфальта подымается варёный
запах, и повлажневший воздух ненадёжен, зыбок,
а потом дождь зачёркивает часовню Ла Дивина Пастора
и жизнь, состоящую из невероятных ошибок?
Сад, за ним роща – сосны, пробковые дубы, – за ней море дышит…