![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
(no subject)
Для Молодого Мармота сказка про репку служит эталоном двух важных действий: держаться и тянуть.
Держаться хоть за маму, хоть за блестящий железный столбик в трамвае – крепко держаться – как дедка за репку.
А натягивать хоть носок, хоть ботинок – изо всех сил тянуть – как дедка репку.
Вон оно как оказывается – а мне-то эта сказка о взаимопомощи казалась какой-то мало содержательной!
Дорога из яслей до трамвайной остановки даёт некоторые интересные возможности. Во-первых, там вдоль маленьких домиков почему-то растянулся бетонный параллелепипед, из которого растут изгороди примыкающих к домам садиков. Такая любопытная конструкция позволяет идти одной ногой по тротуару, а другой по бетонному возвышению. Не то чтоб это было удобно, но, если ногу как следует задирать, выходит совсем неплохо. Кроме того, можно прочесть загадочные буквы, сияющие на верхушке подъёмного крана – MLA, и что бы это значило? Возле кафе на улице вечно толпятся какие-то люди, кажется, играют в спортлото. Кто-нибудь непременно поздоровается. А на остановке, если повезёт, и удастся нажать на правильную кнопку на автомате по продаже билетов, на ту, которая переводит его в аудио режим, так совсем хорошо – можно удовлетворённо и правдиво сказать «тётя со мной поговорила».
Благодаря Молодому Мармоту, я ознакомилась с неизвестным мне до сих пор произведением Хармса – про Володю, который на салазочках летел с горы. Володя плохо управлял своим транспортным средством, поэтому по дороге на всех налетал, и тот, на кого он налетел, тоже оказывался на салазках, так что в конце концов там образовалась куча мала из Володи, охотника, собачки, лисички, зайца… Ну, все они дружно с горы летели, и всё бы ничего, да только в конце концов налетели на медведя.
«Вот и заяц, и лисичка, и собачка, и охотник, и Володя на салазочках сидят, быстро под гору летят. Быстро под гору летели - на медведя налетели! И Володя с той поры не катается с горы.»
Под стихом картинка: медведь улыбается, облизывается, брюхо поглаживает.
«Хм – говорю я Мармоту – похоже, что медведь всех съел».
«Нет – отвечает Мармот – меня он не съел, потому что меня там не было».
Бывают случаи, когда картинка не оправдывают ожиданий. Вот, к примеру
«А вы знаете, что У?
А вы знаете, что ПА?
А вы знаете, что ПЫ?
Что у папы моего
Было сорок сыновей?
Было сорок здоровенных —
И не двадцать,
И не тридцать, -
Ровно сорок сыновей!»
Сорок здоровенных сыновей нарисованы, а где, спрашивается «и не двадцать», где «и не тридцать»? Почему их не изобразили?
***
Если б мы всю жизнь за год узнавали столько нового, сколько узнавали за год в той дальней дали, от которой если что помним, так разноцветные обрывки, то какими бы умными мы помирали.
Машка как-то задумчиво сказала: «человек живёт и портится».
В Эсэсэсэре в газетах рубрика существовала «если б директором был я».
А если б я был господом богом – вот уж точно после сорока годы переставали бы прибавляться. Помирать-то всё равно б пришлось, чтоб место уступить, выйти из трамвая, другим тоже ехать нужно.
Но пусть бы воздушным шариком, одуванчиком взлетали, дождиком проливались, и лопухи бы вырастали, или хоть те же одуванчики.
Держаться хоть за маму, хоть за блестящий железный столбик в трамвае – крепко держаться – как дедка за репку.
А натягивать хоть носок, хоть ботинок – изо всех сил тянуть – как дедка репку.
Вон оно как оказывается – а мне-то эта сказка о взаимопомощи казалась какой-то мало содержательной!
Дорога из яслей до трамвайной остановки даёт некоторые интересные возможности. Во-первых, там вдоль маленьких домиков почему-то растянулся бетонный параллелепипед, из которого растут изгороди примыкающих к домам садиков. Такая любопытная конструкция позволяет идти одной ногой по тротуару, а другой по бетонному возвышению. Не то чтоб это было удобно, но, если ногу как следует задирать, выходит совсем неплохо. Кроме того, можно прочесть загадочные буквы, сияющие на верхушке подъёмного крана – MLA, и что бы это значило? Возле кафе на улице вечно толпятся какие-то люди, кажется, играют в спортлото. Кто-нибудь непременно поздоровается. А на остановке, если повезёт, и удастся нажать на правильную кнопку на автомате по продаже билетов, на ту, которая переводит его в аудио режим, так совсем хорошо – можно удовлетворённо и правдиво сказать «тётя со мной поговорила».
Благодаря Молодому Мармоту, я ознакомилась с неизвестным мне до сих пор произведением Хармса – про Володю, который на салазочках летел с горы. Володя плохо управлял своим транспортным средством, поэтому по дороге на всех налетал, и тот, на кого он налетел, тоже оказывался на салазках, так что в конце концов там образовалась куча мала из Володи, охотника, собачки, лисички, зайца… Ну, все они дружно с горы летели, и всё бы ничего, да только в конце концов налетели на медведя.
«Вот и заяц, и лисичка, и собачка, и охотник, и Володя на салазочках сидят, быстро под гору летят. Быстро под гору летели - на медведя налетели! И Володя с той поры не катается с горы.»
Под стихом картинка: медведь улыбается, облизывается, брюхо поглаживает.
«Хм – говорю я Мармоту – похоже, что медведь всех съел».
«Нет – отвечает Мармот – меня он не съел, потому что меня там не было».
Бывают случаи, когда картинка не оправдывают ожиданий. Вот, к примеру
«А вы знаете, что У?
А вы знаете, что ПА?
А вы знаете, что ПЫ?
Что у папы моего
Было сорок сыновей?
Было сорок здоровенных —
И не двадцать,
И не тридцать, -
Ровно сорок сыновей!»
Сорок здоровенных сыновей нарисованы, а где, спрашивается «и не двадцать», где «и не тридцать»? Почему их не изобразили?
***
Если б мы всю жизнь за год узнавали столько нового, сколько узнавали за год в той дальней дали, от которой если что помним, так разноцветные обрывки, то какими бы умными мы помирали.
Машка как-то задумчиво сказала: «человек живёт и портится».
В Эсэсэсэре в газетах рубрика существовала «если б директором был я».
А если б я был господом богом – вот уж точно после сорока годы переставали бы прибавляться. Помирать-то всё равно б пришлось, чтоб место уступить, выйти из трамвая, другим тоже ехать нужно.
Но пусть бы воздушным шариком, одуванчиком взлетали, дождиком проливались, и лопухи бы вырастали, или хоть те же одуванчики.