mbla | об одной книге

Entry tags:

об одной книге

Помещаю диалог с

object на случай, если кто-то эту книгу читал.

object
Будучи в Москве, прочел воспоминания Нины Воронель. В магазине я бы не приметил эту книжку, но мама сразу среагировала: Александр Воронель работал некоторое время у них в Менделеево, его знал весь поселок. Ну про мой поселок Менделеево в книге вообще почти ничего. Когда Воронелем всерьез занялись, начальство ВНИИФТРИ его быстро сплавило. Спросил маму, как к нему относились. Говорит, что сотрудники его обожали. А как, спрашиваю, его диссидентство? Не опасались быть рядом с ним? Мама сказала, что о диссидентстве толком никто ничего и не знал. Так, поговаривали. Подробности узнали уже позже, когда его стали выживать с работы. В книге упоминается ВНИИФТРИ, а вот поселок ни разу даже не назван по имени. Видимо, в назидание.

Сама Нина Воронель (к моему стыду, о ее литературных занятиях я ничего не знал, что, впрочем, не удивительно) пишет здорово, но от недругов живого места не оставляет. Марья Розанова (Синявская) выставлена так, что, оказавшись рядом, хочется не спускать глаз с кошелька. Но язык отличный. Недаром ее в литературу (переводы, стихи) вытащил Корней Чуковский.

Всем желающим узнать о деле Даниэля-Синявского от инсайдера - эта книга позволяет составить очень целостное впечатление. И что особенно ценно - супруги Воронель не просто инсайдеры. Они еще в определенном смысле сторонние наблюдатели, потому что чем более жестким становилось диссидентское движение, тем больше они от него отходили, осознавая, что им в общем-то чужд этот повстанческий дух и что профессиональная революционность рано или поздно начинает идти вразрез с личной порядочностью.

В книге много вариаций на тему "я и Чуковский", "я и Сахаров", "я и Тарковский". Но делая скидку на раздувание "я" в этих эпизодах, из зарисовок все же можно почерпнуть много интересного.

Ну и на десерт, зарисовка из книжки. Юлий Кагарлицкий снимал с семьей часть подмосковной дачи. Как-то хозяин дачи спросил у четырехлетнего сына Кагарлицкого Бори, ходит ли папа на охоту. "Да что вы, - со вздохом ответил мальчик, - ведь мой папа еврей, он только книжки умеет читать".

UPDATE. [info]mbla в комментариях выразила абсолютное несогласие с написанным мной, в частности, с объективностью Воронель в изложении дела Даниэля и Синявского. Не располагая достаточной информацией, чтобы согласиться или опровергнуть ее возражение, считаю нужным о нем здесь упомянуть.

mbla

Пожалуй, мне ни разу не попадалось в одной книге такое сочетание злословия, клеветы и безудержного хвастовства.
По отдельности все это встречается: бывают мемуары хвастливые, бывают злословные, бывают клеветнические, но вот, чтобы все вместе – такое бывает редко.
Странным образом в авторе проглядывается даже некая наивность – что-то от школьной ябеды. Будто тянет руку на уроке, чтоб только дали бы сказать, захлебывается от нетерпения. Ну, как же можно не сообщить всему свету, что Людмила Улицкая описала в «Веселых похоронах» своего бывшего мужа, как не закричать «а я знаю, знаю!».
Разные вещи заставляют людей браться за перо. Её двигателем является ЗАВИСТЬ.
Она заставляет её говорить гадости обо всех, хоть сколько-нибудь известных людях.
Она безудержно завидует целому кругу людей – московской пишущей интеллигенции, но зависть её с необходимостью должна была персонифицироваться, найти, на ком конкретном сосредоточиться. И такой человек нашелся. Марья Синявская.
Значительная часть книги написана только для того, чтобы как-нибудь оболгать Синявских, и в особенности Марью. О правдоподобии она даже не заботится.
У Марьи бездна недостатков. Но только не тех, о которых пишет Воронель. Любой человек, сколь угодно отдалённо знакомый с Марьей, знает, что она не только не жадна, она очень щедра.
Воронель из кожи вон лезла, «чтобы попасть в хорошее общество», а попав в него, с самого начала вынашивала план мести за свою в нем второстепенность, и вот её час настал. В мемуарах она попыталась расквитаться со всеми, кому она с юности так страстно завидовала.
А написано живо, да. От этого ещё хуже. Кстати, мне попадались в сети люди, которые цитировали эти мемуары, чтобы доказать, что все диссиденты сволочи.
Не надо узнавать из этой книги про дело Синявского и Даниэля. Это плевок в их сторону. Кстати, ложь по этому поводу легко прослеживается по тексту - абсолютные неувязки.

object

Ну для начала, мне, видимо, нужно запастись большим количеством информации, чтобы вам возразить. Тем более что кое с чем соглашусь.

Злословие - да. Его там хватает. Равно как и присутствует чувство, что автор осознает различие масштабов - вот я, например, до того, как прочел книжку, знал лишь, что Воронель - жена того самого Воронеля, что когда-то работал в одном с родителями институте. И думаю, таких большинство - знающих Даниэля и не знающих автора мемуаров.

Насчет зависти тем не менее - не уверен. У меня не сложилось такого ощущения. Да, личные счеты с Синявской. Десятки эпизодов, описывающие ее скупость, доходящую до нечистоплотности. Но ведь есть случаи, как говорится требующие разъяснений. Как тот эпизод с чужой мебелью, которую Синявская вызвалась продать и которая в итоге оказалась в их парижской квартире. Согласен, что когда книга испещрена такими эпизодами, это становится сведением счетов, причем порой по мелочам.

И тем не менее, мне кажется, что как воспоминания современника этих событий, книга довольно интересна. Во-первых, Воронель, безусловно, умна. Многое подмечала. Во-вторых, диссидентскую среду часто принято идеализировать - а ведь везде, где люди испытываются на порядочность, проявляются и подлость, и предательство (случай с Хмельницким). И то, что книга не является вычищенной от этих печальных историй, по-моему, нормально. Хотя вы правы, что человека, испытывающего к диссидентскому движению неприязнь, эта книга может вооружить. Но нам-то этого нечего опасаться :-)

Про неувязки дела Даниэля и Синявского. Здесь возражать не могу. По крайней мере сейчас. Мне показалось, что она довольно много размышляет вслух, строит версии, подчеркивая, что это лишь версии.

Вы правы, что в книге много вариаций на тему "я и Чуковский", "я и Сахаров", "я и Тарковский", желания "постоять рядом". Но делая скидку на некоторое раздувания "я" в этих эпизодах, из ее зарисовок все можно почерпнуть много интересного.

Я добавил в свой пост ссылку на ваш комментарий, поскольку ваше мнение, безусловно, существенно.

mbla

Мне казалось, что эта книга говорит сама за себя, что бабская злобность авторши не позволяет читателю отнестись к её словам с доверием. На Вашем примере выходит, что нет, и для людей, незнакомых с действующими лицами, история под соусом Воронель выглядит убедительно.
Я ведь тоже не свидетель событий. Во время суда над Синявским и Даниэлем я была ребёнком. Так что всё, что я могу сказать, - с чужих слов. В том-то и ужас, что клевета - дело практически беспроигрышное. Синявского и Даниэля нет в живых, Ларисы Богораз - тоже уже нет. И что же Марье свидетелей искать, чтоб доказывать, что она не крала мебель, что она не крала работ у напарника, что напарник бросил её в тяжелейшей ситуации? Про мебель Марья рассказывала, я, честно сказать, не запомнила её абсолютно правдоподобной и нетаинственной истории, как не запомнила и подробностей истории, рассказанной Воронель. Не держатся у меня в голове такие вещи. Марьины ювелирные изделия я видела - они изумительно красивы. Не только украшения, а и просто металлические звери. Но ведь я не видела, как она их делала - у неё нет мастерской во Франции, её украшения приехали из России, так что можно сказать, что их делала и не она вовсе. Почему не сказать? И как она должна доказывать, что её оболгали?
До этой книги Марья никогда не говорила о Воронель. И я убеждена, что за это Воронель ненавидит её ещё больше. А как же иначе - она всеми когтями рвалась в это общество, а её не заметили. У меня впечатление, что с самого начала она копила обиды, сидела тихенько в уголке и всё запоминала, чтобы отомстить. И отомстила. От такой книги очень трудно отмыться.
Если Вы пороетесь в сети, Вы найдёте кое-какие отзывы об этой книге, есть люди, свидетели той эпохи, закричавшие: "Враньё!!!". Есть люди, как я Вам уже говорила, безумно обрадовавшиеся - такой козырь, чтобы сказать, что все диссиденты подонки и предатели. Этой книгой пользуются, как доказательным документом.
Кстати, чтоб у Вас не создалось ложного впечатления - я не идеализирую Марью. За многое я её очень уважаю, а многое в её позиции мне, скажем, не очень нравится. Журналистику её я редко люблю. Только всё это к делу не относится.
Ну, вот как она должна защищаться от обвинений в скупости -доказывать, что у неё вечно люди живут, которых она кормит? У Марьи месяцами живут знакомые и дети знакомых. У неё живут люди, приехавшие в Париж работать, и иногда на долгий срок... Живут и обедают и привозят заработанные деньги в Россию, чтоб семью кормить. Об этом ведь стыдно говорить... Правда?
Кстати, Марья, конечно, главный объект преследования для Воронель, но ведь не только Марья. Как она облила грязью Межирова. Просто так, походя. А как она пишет об отказниках, обо всех, кроме собственного мужа.
И она же наслаждается, говоря о людях гадости. Я абсолютно убеждена, что именно зависть, чёрная снедающая зависть ею двигала.
А люди, хоть как-то лично знакомые с описанными в этой книге (лучше - обосранными), начинают, читая её, Воронель ненавидеть. И испытывают бессилие. Я вот недавно говорила с подругой, живущей в Израиле, которой воронельская книжка только что попала в руки. Моя подруга знакома с Синявскими вполне отдалённо, к Марье относится хорошо, но с оговорками. Так вот она меня спросила, читала лия ЭТО и не дал ли кто-нибудь за ТАКОЕ Воронель по морде. Моя подруга не агрессивна...

object

Ваши слова заставляют задуматься, точнее - еще раз поразмыслить над прочитанным. Да, я исходил из того, что по фактам Воронель придумывать не будет, раскрашивать - да, даже передергивать, но никак не выдумывать. После ваших слов понимаю, что надо более серьезно отнестить к прочитанному, сопоставить с другими свидетельствами.

Так или иначе, спасибо за возражения.

Flat | Top-Level Comments Only

Книгу я не читала и не буду, поскольку знаю человека, её написавшего, читала некоторые другие её книги, и после их прочтения фраза "Но язык отличный" кажется мне абсолютно к ним неприменимой.
Очень грустно и страшно наблюдать за тем, как обида на особенности собственной судьбы, ломает людей небездарных и, наверное, в сущности, неплохих.

Я бы никогда в жизни не стала этой книги читать, если б не Марья, которая дала мне её в руки и попросила прочесть. На Марью в тот момент свалились одноврененно эта книга и интервью второй жены Даниэля киевской газете "Бульвар" с намёками на марьин инцест (мысленный) с сыном Егором. Ссора произошла за пару лет до того по причине уж совсем идиотской - Марья уговаривала жену Даниэля печатать письма Даниэля не целиком, а с купюрами, чтоб избежать скучных повторов. Жена Даниэля восприняла этот совет, как желание принизить Даниэля. Короче, яйца выеденного не стоила вся эта ссора...

Если бы все газеты (и многие издательства) назывались столь откровенно, у читателя было бы меньше проблем восприятия:-(

Ну, да. Услышав про такой журнал, я поинтересовалась, существует ли журнал "Панель".

:-)))

:)))

Писания Воронель пронизаны завистью. У нее дар обращать в пошлость все, к чему прикасается. Омерзительны воспоминания об Ире Емельяновой, которую мы прекрасно знаем. Эти пакостные воспоминания Иру очень обидели. То, что замешано на злобе, зависти, корысти, неудовлетворенных женских амбициях (мол, никто не мог устоять против чар Н.В) врядли может быть написано отличным языком, и вообще языком.

А кто такая Ира Емельянова? Я когда-то знала девочку с таким именем, но оно, конечно, не очень редкое.

Ира Емельянова училась с Н.В. и Светланой Шенбрунн в Литинституте, дочь Ольги Всеволодны Ивинской и падчерица Б. Пастернака, сама автор замечательных книг воспоминаний,красавица и умница, наша хорошая подруга. Сейчас живет в Париже.

Значит, как я и предполагала, тёзка и однофамилица, той, кого я знала:-)

Да омерзительны эти воспоминания о ком угодно. Она мечтала попасть в "хорошее" общество, а попав, всю жизнь вынашивала планы мести.

Очень странно. Ведь Н.Воронель талантлива абсолютно, это признают все читатели, да и литераторы тоже. А личные обиды, они всегда будут. Хорошо, что есть такие писатели, как Воронель, иначе вся литература будет постной как манная каша.

Ну, вот есть такой писатель Веллер - того же примерно уровня, что Воронель - подвешенный язык, кульгарность и полное отсутствие вкуса. Но у Воронель меня абсолютно не интересуют её литературные качества. Она занимается самой банальной клеветой. Причём безнаказанно. Есть такой сорт литературы - называется злобная сплетня и наглое безнаказанное враньё

А Хмельницкого-то Вы читали? Ему эта история жизнь сломала - но он-то так и не признался, да? Невинный человек почти наверняка.

А вот его страница. http://www.strannik.de/CHM/

Нет, Хмельницкого ни мбла, ни я не читали. Воронель утверждает, что текст - библиографическая редкость. Странно, если автор жив. Если у Вас есть ссылка на текст, дайте, пожалуйста. Зайдя по Вашей ссылке на страницу, я не увидел ничего, напоминающего ссылку на эту статью.

Я не знаю, есть ли текст вообще в сети - я читал "у источника". Надо бы спросить у

pendelschwanzа, он его хорошо знает. А жив ли - не знаю. Что-то мне смутно припоминалось, что умер в прошлом году.

Да, мне тоже кажется, что он умер год назад.

Хмельницкого я не читала.
А в чём он не признался?
Что же до Синявского, так тут я могу сказать ровно две вещи. Начну с чисто эмоциональной, на которую Вы можете не обращать никакого внимания - это просто моё внутреннее ощущение.
В когда-то любимой мною книжке Вигдоровой "Дорога в жизнь" воспитательница пытается убедить мальчишку, бывшего беспризорного, в том, что его не подозревают в воровстве, хотя в ту самую ночь, когда он убежал из детдома, пропал ценный горн. Она спрашивает мальчишку, поверил ли бы он, что она украла. Вот свидетели бы были, и всё сходилось бы, что никто не мог украсть, кроме неё, так вот поверил ли бы он. Мальчишка в ужасе отвечает, что, конечно, нет, не поверил бы. Так и я не поверила бы ни при каких обстоятельствах, что Синявский донёс. Понимаете?
Я немножко говорила о Синявском с

a_v и

kaarla. Для меня это был человек, за знакомство с которым, выражаясь высокопарно, я благодарна судьбе. Когда-нибудь постараюсь об этом написать. Он был в какой-то иной человеческой категории.

kaarla сказала мне, что она, как человек, знавший Лотмана, это ощущение прекрасно понимает.
Теперь фактическое. В перестроечное время, когда допустили в гбшные архивы, "мемориальщики" наткнулись на несколько крайне интересных документов, копии этих документов я видела. Документы касались гбшной разработки, целью которой являлась дискредитация Синявских в глазах эмиграции путём убеждения эмиграции в том, что Синявские - агенты. Эти документы - типичные советские, написанные суконным языком, бумажки, отчёты о проделанном, дальнейшие планы, задания.
В результате появления этих документов, произошло примирение Максимова с Синявскими. Максимов позвонил Марье и попросил разрешения придти. Он пришёл с цветами и попросил прощенья. Это произошло за год-полтора до смерти Максимова. Дальнейшее я уже видела своими глазами - весь последний год жизни Максимов бывал у Синявских регулярно, они, кажется, вместе подписали пару открытых писем. Максимов очень стремился к какой-нибудь совместной деятельности. Синявского "деятельность" совсем не интересовала, его ведь вообще деятельность не интересовала, а тогда он только всё время повторял, что у него мало времени, ему бы роман дописать...

Для меня это был человек, за знакомство с которым, выражаясь высокопарно, я благодарна судьбе. Когда-нибудь постараюсь об этом написать.

Вот если бы прямо сейчас, а? :-)

А вот тут я об этом писала.

http://www.livejournal.com/users/mbla/61550.html

я поискала Хмельницкого в сети и нашла
вот на всякий случай ссылка:
http://berkovich-zametki.com/Nomer44/SChmelnicky1.htm

ладно, хорошо, я тебе поверю про Воронель. Но прочитать - все равно прочитаю, если прочитается. Некоторые не читаются.

Она читается.

Понимаешь, в том и ужас клеветы - не отмоешься. Ну, вот поверишь ты мне, но ведь с сомнением - и понятно, с какой стати верить на слово, когда вообще всё слова - и каждый только словами и оперирует. Слово одного против слова другого. Я только на Воронелихе и поняла, какая клевета - страшная сила. Так что ненавижу - не преувеличение, из немногих людей совсем, которым я желаю зла. Такое со мной всё же редко бывает, я не очень-то злобная.

ты совсем не злобная, совершенно.
я тебе верю очень даже.

Ну. спасибо на добром слове :-)))

Ещё забыла: один из документов -это письмо Андропова в ЦК, где он докладывал, что задание выполнено, Синявские дискредитированы.

Дело в том, что Синявский как раз обвинил Хмельницкого в том, что он на него донёс. Хмельницкий не отмылся - а Синявский-таки да. [Я не знаю, кто прав в этом споре: Хмельницкий пытается доказать, что это была личная месть Синявского (книга Даниэля "Искупление" (что ли) - похожий вариант. Но Абрама Терца читал с огромным удовольствием.]

Не мог Синявский мстить. Марья могла, но в пределах, на самом деле, при том, что Марья человек несправедливый и предвзятый, совесть у неё есть.
Кстати, она как раз не имела обыкновения обвинять людей в сотрудничестве с ГБ, даже в разгар ссоры с Максимовым, в ответ на предположения, что Максимов как раз и работает на ГБ, говорила, что "он сволочь, а это совсем другая профессия"
Допустить возможность чудовищного стечения обстоятельств, как в той повести Даниэля, я в принципе всегда готова.
Что до Терца - я "Пхенца" и "Гололедицу" страшно люблю. "Кошкин дом" чуть менее ровный - Синявский по сути его не закончил, Марья после его смерти компоновала перепутанные куски, решала, что после чего ставить.

А мне нравятся все рассказы и повести из двухтомника. В т.ч. и "Любимов" и т.п.

Я написал в журнале object'a коммент - дополнение к его диалогу с мблой. Вот ссылка.

Это интересно - я как раз недавно прочитал воспоминания Эммы Гернштейн о Надежде Мандельштам, в том числе большое-пребольшое интервью в "Зеркале" - оно напечатано и в нете. Воспоминания - реакция на мемуары самой Мандельштам (о том какие все вокруг мерзавцы). А до этого мне попалось открытое письмо той же Н.М. от Ирины Одоевцевой (вдовы Георгия Иванова). Помимо обвинений: "Вы пишите, что Мандельштам не был низкорослым, поскольку Вы доходили ему до плеча. Но о Вас же рассказал в интервью бельгийский посол: "Она малюпусенькая!""). Кто вообще принимает всерьёз эти игры писательских вдов :)
Воронель считается автором лучшего перевода "Баллады..." Уайльда, а её оригинальные опусы вряд ли кому нибудь интересны.

Про мемуары Герштейн я слышала, что они очень злые, но никогда их не видела. Книжка Надежды Яковлевны, конечно, очень неприятная, но в ней - боль и обида за Мандельштама. И потом она не клеветала сознательно. Воронель - не писатальская жена, и говорит в ней зависть и ненависть, а не боль за близкого человека. Это совсем другое.
А воспоминания Одоевцевой просто добрые, она по сути ни о ком не пишет плохо.

Все переводы Воронели ниже среднего уровнЯ.( их всего-то с десяток стишков)

Я читал Воронель, не эту книгу, правда, а стихи и переводы. КГ\АМ.

не то чтоб я советовала эту книжку читать...

Ну зачем столько слов о ничтожестве? Она и Чуковский??? "Ввёл в литературуЁ? Да где она в той литературе? ( кроме собственных хвастливых заявлений???. Подробнее - в последней главе моих мемуаров.

У меня-то личных счетов с ней нет, поэтому я могу сказать более или менее объективно, что она, вобщем, совсем фиговый аффтар.

Мои "счёты" тоже не личные. Клевета на Синявских не личное дело. А переводы - одна только баллада Уайльда сделана терпимо, но на школьническом уровне. Гляньте с оригиналом!!!

Да на Синявских клеветать -- себе дороже. Андрей Синявский ведь один из совсем нескольких великих русских прозаиков ХХ века. Но, кстати, про Марию Розанову рассказывают, что она женщина очень острая на язык.

Конечно, ещё как острая. Ну и что? Кстати, беспочвенными обвинениями не бросается.

За то и дружим...

Ваша гипертрофированная кртика Н.Воронель несправедлива и ее переводы, конечно, шедевры. Если в Союзе печатали тех, кто славил политику Партии, то сейчас то кто может похвастать талантом. Мертвого или (старого) льва может лягать и осел. Господа, будьте добрее и объективнее, никто в женской прозе в Воронель и близко не стоит.

Ну, понимаете, вряд тут есть о чём говорить. Понятие женской прозы мне мягко говоря загадочно. У Воронель подвешен язык, и она не бездарна. К литературе я клеветнические пасквили обычно не отношу.

Вы попросту ненавидите Воронель. Это факт, я внимательно прочел отзывы о ее творчестве и понял, что большинство критиков хотели бы видеть прошлое в приукрашенном, по сути искаженном виде. Воронель с присущим ей талантом написала так, что все персонажи живые. Недостатки есть у всех и все разные. Только глупые и трусливые люди всегда придумывают гламурные картинки. Зачем Вы сеете ненависть и злобу, это вредно и для Вас.

Слушайте, ну чего Вы лезете к незнакомому человеку, которому с очевидностью неохота с Вами разговаривать. Если нужно объяснять, почему нехорошо клеветать, разговор довольно бесполезен. Давайте его прекратим

Я читала отрывки из ее мемуаров в журнале - и хоть с персоналиями незнакома - осталось ощущение как от ведра помоев вылитого ею на всех с наслаждением.
Но, вообще-то, у Воронели и худ.литература тоже помойная. А печатают почему-то...

Самое интересное, что читают и даже верят...

Читаю. Верю. Потому что неплохо знала некоторых из тех, кого Н.В. описывает в своей книге. Мемуары интересны. Может, несколько многословны, но это - особенность автора. Проблема в том, что если опубликовать воспоминания при жизни тех, о ком пишешь, будет много недовольных и проблем не оберёшься, и (простите за неизысканность выражения) вони не избежать. Ну, таков уж удел мемуаристов.

Я при всём желании это книгу иначе, как подлой, назвать не могу. И написана она с единственной целью - обгадить Марью Синявскую, наклеветать, а уж остальных заодно. Потирать ручонки и приговаривать "ах, как я их всех уела, они-то в грош меня не ставили, а я-то всёёёё помню, все словечки, а где не помню, так сочиню, придумаю позавлекательней". Из крайне немногих людей, с которыми я бы отказалась находиться в одной комнате. Она творит мерзости, как в яслях, исподтишка. И человеку от клеветы не отмыться. Марья - у неё куча недостатков, как и у всех, а вот щедра она фантастически, и уж сколько людей из России в тяжёлые времена кормились у неё жили, увозили домой заработанные в Париже деньги. Да что говорить. Не отмоешься, потому что не будешь бить себя в грудь и кричать, что ты не жадный, что это твой стул, а не чужой... Ну, и так далее. Мемуаров о живых людях выходит много и не так редко там бывают сказаны неприятные вещи, но обычно это всё же мемуары, а не ушат помоев. Завистница она страшная. Собственно, основное, чем продиктована её книжка, - это попросту зависть.

Flat | Top-Level Comments Only

об одной книге

no subject

no subject

Киевская газета "Бульвар"

Re: Киевская газета "Бульвар"

Re: Киевская газета "Бульвар"

Re: Киевская газета "Бульвар"

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

Вкус и цвет

Re: Вкус и цвет

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

из чрева китова

Re: из чрева китова

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

no subject

Отрицание

Re: Отрицание

Re: Отрицание

Re: Отрицание

no subject

no subject

no subject

no subject