![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
(no subject)
А в последний день нам досталась почти буря – репетиция сентябрьских штормов – громыхающие облака, короткий дождь, земля запахла мокрыми иголками, в последнем тающем исподоблачья свете ржавела мокрая песчаная дорожка, волны били о каменную стенку, с шипеньем наваливались на песок... Даже одна молния у горизонта, казалось, шваркнула о воду и потухла.
Днём в волнах под разноцветными облаками кувыркался на дощечке под парусом человек, которому я отчаянно завидовала – погружался по плечи в воду, выпрыгивал, поднимался в воздух, оборачивался вокруг себя и приводнялся, не падая.
Неудивительно, что у Лема – Океан – самый что ни на есть живой. Прозрачнейшая золотисто-голубая вода, а рядом тёмно-синяя, бегут изумрудные гребни – видишь розовые камни на дне, «рыб подводный ход», тени их на песке, и вдруг через пару часов чёрные от водорослей волны шипят на берегу. Теплейшим молоком вода, – и рябь – ветер с берега – и поднялся наверх придонный холод. Поменялся ветер – и опять тепло. Живое разговорчивое море.
***
А ещё пришлось латать загородку оливы – как мы обнаружили в предпоследний вечер, какой-то ретивый кабанчик проделал в ней дыру, но не стал настаивать – рвать в клочья и вторгаться на чужую территорию – деревцу не повредил нисколько.
***
Приехала Франсуаза с внучкой – лет десяти смуглой полуиндийской девочкой Майей. И мы впервые толком поболтали. До сих пор нам даже встретиться не каждый год удавалось – мы добирались к вечеру, а Франсуаза с Люком и ордой внуков уезжали в середине дня к себе в Тулузу. А потом они возвращались уже после нашего отъезда.
Но тут Франсуаза решила захватить с собой Майю вместе с её двоюродным братом – на неделю перед началом школы.
Забавная девочка Майя, – увидев Таню, она разговорилась – рассказала, что и у неё есть пудель, только маленький, и кошка тоже. Отец говорит с ней на хинди, а жили они до Нима, куда в этом году переехали, в Перпиньяне, во французской Каталонии, и она ходила в каталонскую школу.
Франсуаза рассказала, как её родители попали в Лё Гау. У них была дача в Каннах – в пятидесятые это не было огромным богатством. А ещё катерок с каютой. И захотелось им убраться из Канн, которые на глазах стремительно становились переполненным, богатейским, застроенным высоченными домами по набережной, безвкусным и пускающим пыль в глаза местом. Они сели на свой кораблик и поплыли вдоль побережья, – и доплыли до заросшего лесом пустынного мыса, где дома спрятаны так, что с моря они еле видны, – и влюбились. А тут как раз участки продавались. Так что продали они домик в Каннах и построили дом в Лё Гау. Абы как тут строить нельзя – дома не совсем одинаковые, но есть некий общий проект – самое важное – они одноэтажные с плоскими крышами и встроены в лес.
Франсуазе было уже 20, когда появился этот дом, и поначалу он не очень её интересовал. Родители, естественно, жили в Лё Гау только на каникулах. Когда они вышли на пенсию, они переехали насовсем, но отец рано умер, всего пять лет прожил на пенсии...
Франсуаза тридцать лет проработала в Тулузе на Мотороле – секретарём дирекции. Когда она начинала, их на Мотороле было сто человек, а когда она вышла на пенсию, стало две тысячи. Её муж Люк держал магазинчик, а в отпуск они уезжали в его места – в Вандею. Первыми в Лё Гау влюбились их с Люком дети – приехали к бабушке-дедушке на каникулы, и вот...
Теперь для всего разросшегося семейства – это любимый дом. Нам 12 лет назад невероятно повезло – впрочем, и Франсуазе с Люком тоже – им ведь необходимо на месяц дом сдавать – иначе его не вытянуть – и крышу надо починять, и налоги платить... И кабы пришлось чужим людям дом сдавать понедельно – то одним, то другим, – было б это муторно – а так – мы прямо породнились через любовь к дому, саду... А началось всё с того, что я оторвала прямоугольничек с телефоном от объявления в местном магазинчике... Впрочем, началось за год до того, – когда мы совершенно случайно попали в Лё Гау, сняв другой тут дом, по объявлению в каком-то буклетике с разными телефонами, в том числе и домов на сдачу...
Через неделю Франсуаза отвезёт Майю домой и вернётся, – на сентябрь – печальный сентябрь, когда пустеют дома и темнеет всё раньше, и раньше... А потом до весны... Ну, может, на Рождество приедут.
Интересно, огорчаются ли звери, когда уезжают живущие на краю их леса люди? Может, и горюют – ведь приходят же звери в сады, дышат в кустах, смотрят на огни...
***
И вот вчера – 900 километров, хоть и по автостраде, – всё равно – бежит пейзаж – скалы, заросшие холмы, поля, коровы, многослойные тучи, дождь, предзакатные лучи упираются в землю – «иные кроны и облака». Приехали. Кончилось лето.
Днём в волнах под разноцветными облаками кувыркался на дощечке под парусом человек, которому я отчаянно завидовала – погружался по плечи в воду, выпрыгивал, поднимался в воздух, оборачивался вокруг себя и приводнялся, не падая.
Неудивительно, что у Лема – Океан – самый что ни на есть живой. Прозрачнейшая золотисто-голубая вода, а рядом тёмно-синяя, бегут изумрудные гребни – видишь розовые камни на дне, «рыб подводный ход», тени их на песке, и вдруг через пару часов чёрные от водорослей волны шипят на берегу. Теплейшим молоком вода, – и рябь – ветер с берега – и поднялся наверх придонный холод. Поменялся ветер – и опять тепло. Живое разговорчивое море.
***
А ещё пришлось латать загородку оливы – как мы обнаружили в предпоследний вечер, какой-то ретивый кабанчик проделал в ней дыру, но не стал настаивать – рвать в клочья и вторгаться на чужую территорию – деревцу не повредил нисколько.
***
Приехала Франсуаза с внучкой – лет десяти смуглой полуиндийской девочкой Майей. И мы впервые толком поболтали. До сих пор нам даже встретиться не каждый год удавалось – мы добирались к вечеру, а Франсуаза с Люком и ордой внуков уезжали в середине дня к себе в Тулузу. А потом они возвращались уже после нашего отъезда.
Но тут Франсуаза решила захватить с собой Майю вместе с её двоюродным братом – на неделю перед началом школы.
Забавная девочка Майя, – увидев Таню, она разговорилась – рассказала, что и у неё есть пудель, только маленький, и кошка тоже. Отец говорит с ней на хинди, а жили они до Нима, куда в этом году переехали, в Перпиньяне, во французской Каталонии, и она ходила в каталонскую школу.
Франсуаза рассказала, как её родители попали в Лё Гау. У них была дача в Каннах – в пятидесятые это не было огромным богатством. А ещё катерок с каютой. И захотелось им убраться из Канн, которые на глазах стремительно становились переполненным, богатейским, застроенным высоченными домами по набережной, безвкусным и пускающим пыль в глаза местом. Они сели на свой кораблик и поплыли вдоль побережья, – и доплыли до заросшего лесом пустынного мыса, где дома спрятаны так, что с моря они еле видны, – и влюбились. А тут как раз участки продавались. Так что продали они домик в Каннах и построили дом в Лё Гау. Абы как тут строить нельзя – дома не совсем одинаковые, но есть некий общий проект – самое важное – они одноэтажные с плоскими крышами и встроены в лес.
Франсуазе было уже 20, когда появился этот дом, и поначалу он не очень её интересовал. Родители, естественно, жили в Лё Гау только на каникулах. Когда они вышли на пенсию, они переехали насовсем, но отец рано умер, всего пять лет прожил на пенсии...
Франсуаза тридцать лет проработала в Тулузе на Мотороле – секретарём дирекции. Когда она начинала, их на Мотороле было сто человек, а когда она вышла на пенсию, стало две тысячи. Её муж Люк держал магазинчик, а в отпуск они уезжали в его места – в Вандею. Первыми в Лё Гау влюбились их с Люком дети – приехали к бабушке-дедушке на каникулы, и вот...
Теперь для всего разросшегося семейства – это любимый дом. Нам 12 лет назад невероятно повезло – впрочем, и Франсуазе с Люком тоже – им ведь необходимо на месяц дом сдавать – иначе его не вытянуть – и крышу надо починять, и налоги платить... И кабы пришлось чужим людям дом сдавать понедельно – то одним, то другим, – было б это муторно – а так – мы прямо породнились через любовь к дому, саду... А началось всё с того, что я оторвала прямоугольничек с телефоном от объявления в местном магазинчике... Впрочем, началось за год до того, – когда мы совершенно случайно попали в Лё Гау, сняв другой тут дом, по объявлению в каком-то буклетике с разными телефонами, в том числе и домов на сдачу...
Через неделю Франсуаза отвезёт Майю домой и вернётся, – на сентябрь – печальный сентябрь, когда пустеют дома и темнеет всё раньше, и раньше... А потом до весны... Ну, может, на Рождество приедут.
Интересно, огорчаются ли звери, когда уезжают живущие на краю их леса люди? Может, и горюют – ведь приходят же звери в сады, дышат в кустах, смотрят на огни...
***
И вот вчера – 900 километров, хоть и по автостраде, – всё равно – бежит пейзаж – скалы, заросшие холмы, поля, коровы, многослойные тучи, дождь, предзакатные лучи упираются в землю – «иные кроны и облака». Приехали. Кончилось лето.
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
(no subject)
no subject
А звери, наверное, удивляются, было да сплыло странное людское.
Длинные переезды, есть в них что-то гипнотизирующее, когда кажется вдруг, что теперь всегда так будет - музыка, шуршание колёс, и мчащаяся лента за окном.
А я на будущий июнь буду искать что-то маленькое недорогое на три недели где-то у Вашего моря, маму выгуливать. Ну как у моря, до получаса езды до какого-нибудь маленького уютного пляжа, где недалеко можно будет оставить машину.
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
Вместе с вами и тобой уезжаешь, живешь в саду, плаваешь, смотришь на пейзажи...горюешь, что уже пора домой.
В этот раз очень хотела, чтоб ты написала отъезд.
И ты хорошо написала!
(no subject)
no subject
(no subject)
(no subject)
no subject
(no subject)
no subject
(no subject)