Entry tags:
J. M. Coetzee, Disgrace
Профессор литературы из Кейптауна. Достаточно известный писатель, я его как-то пропустила.
Одна из самых убедительных книг, которые я читала за долгое последнее время.
Многослойная – сто одёжек, и все без застёжек – но всё прочно спаяно.
Читаешь первую главу, о взаимотношениях героя и call girl, к которой он ходит раз в неделю, и кажется, что вот уже задана тема, и замечательно интересно, но тема оказывается даже не завязкой – прологом.
Южная Африка – за европейским фасадом страшная память.
Слой умеренности и хорошего тона, той эмоционально комфортной жизни, в которой уже полвека существует Европа, – там тонкий лёд – шаг влево, шаг вправо – и он трещит.
Герой, Дэвид Лурье, как и автор, – профессор литературы из Кейптауна.
Лет пятидидесяти, дважды разведённый – нормальный европеец. Книгу пишет о Байроне в Италии.
Почти случайно он заводит, как ему кажется, лёгкий, не отягощённый сильными эмоциями, роман со своей студенткой.
Этот роман – не более, чем глоток красоты и радости для героя – и начинается травля.
Собрание – оскаленные зубы женщин – крови, крови, как он посмел, посягнул.
Мужики-коллеги, пытающиеся как-то спасти – но чтоб спасти, нужно покаяние – а каяться Дэвид Лурье наотрез отказывается. Ничего не остаётся, кроме как – уволить.
Это всего-навсего завязка.
......................................................................................................................................................
А дальше – не европейский Кейптаун, глубинная Южная Африка, там ещё живут белые фермеры, забивавшие негров насмерть. И там пытаются жить на земле отдельные молодые белые, ни в чём не виноватые, ощущающие связь с землёй, но негры, которых столько лет топтали и убивали, не согласны делить землю – и эти другие белые платят по чужим счетам. Сполна.
Как платят собаки – их беззащитных, в вольере на маленькой ферме, отстреливают люди, пришедшие грабить и насиловать. Ещё несколько лет назад предков этих собак натравливали на негров, учили пьянеть от запаха крови.
Самое удивительное, что несмотря ни на что от этой книги у меня не осталось ощущения безнадёжности и бессмысленности. Так же как не возникло ощущения нагромождения ужасов.
При том, что ситуационно «Disgrace» – на пределе, за пределом.
Дэвид Лурье к концу книги поселяется в затерянном городишке, рядом с которым маленькая ферма его дочери. И помогает женщине, добровольно работающей в обществе защиты животных, ухаживать за зверями в приюте. И – это Африка – тех собак, которых не удаётся раздать, убивают. И эта женщина делает собакам смертельные уколы, и гладит их по голове, и любит их – в их последние минуты.
И Дэвид – помогает ей – и научается любить этих обречённых собак – и впервые в жизни не стесняется слова «любовь».
И вместо литературоведческой книги о Байроне в Италии – пишет оперу, где главная героиня – итальянка, любившая Байрона, зовущая его из царства мёртвых, чтоб он подтвердил ей, что было, было, правда, было...
А дочка Дэвида собирается родить ребёнка от насильника и жить на земле.
Вот так вот пересказанное – обрывками сюжета – кажется, что чистая достоевщина, а вот нет. Ничего общего, никакой истерики, никаких рубах на груди, эмоции предельно взвешенные. С сохранением достоинства во всех ситуациях.
Собственно говоря, книга о любви и о достоинстве.
Одна из самых убедительных книг, которые я читала за долгое последнее время.
Многослойная – сто одёжек, и все без застёжек – но всё прочно спаяно.
Читаешь первую главу, о взаимотношениях героя и call girl, к которой он ходит раз в неделю, и кажется, что вот уже задана тема, и замечательно интересно, но тема оказывается даже не завязкой – прологом.
Южная Африка – за европейским фасадом страшная память.
Слой умеренности и хорошего тона, той эмоционально комфортной жизни, в которой уже полвека существует Европа, – там тонкий лёд – шаг влево, шаг вправо – и он трещит.
Герой, Дэвид Лурье, как и автор, – профессор литературы из Кейптауна.
Лет пятидидесяти, дважды разведённый – нормальный европеец. Книгу пишет о Байроне в Италии.
Почти случайно он заводит, как ему кажется, лёгкий, не отягощённый сильными эмоциями, роман со своей студенткой.
Этот роман – не более, чем глоток красоты и радости для героя – и начинается травля.
Собрание – оскаленные зубы женщин – крови, крови, как он посмел, посягнул.
Мужики-коллеги, пытающиеся как-то спасти – но чтоб спасти, нужно покаяние – а каяться Дэвид Лурье наотрез отказывается. Ничего не остаётся, кроме как – уволить.
Это всего-навсего завязка.
......................................................................................................................................................
А дальше – не европейский Кейптаун, глубинная Южная Африка, там ещё живут белые фермеры, забивавшие негров насмерть. И там пытаются жить на земле отдельные молодые белые, ни в чём не виноватые, ощущающие связь с землёй, но негры, которых столько лет топтали и убивали, не согласны делить землю – и эти другие белые платят по чужим счетам. Сполна.
Как платят собаки – их беззащитных, в вольере на маленькой ферме, отстреливают люди, пришедшие грабить и насиловать. Ещё несколько лет назад предков этих собак натравливали на негров, учили пьянеть от запаха крови.
Самое удивительное, что несмотря ни на что от этой книги у меня не осталось ощущения безнадёжности и бессмысленности. Так же как не возникло ощущения нагромождения ужасов.
При том, что ситуационно «Disgrace» – на пределе, за пределом.
Дэвид Лурье к концу книги поселяется в затерянном городишке, рядом с которым маленькая ферма его дочери. И помогает женщине, добровольно работающей в обществе защиты животных, ухаживать за зверями в приюте. И – это Африка – тех собак, которых не удаётся раздать, убивают. И эта женщина делает собакам смертельные уколы, и гладит их по голове, и любит их – в их последние минуты.
И Дэвид – помогает ей – и научается любить этих обречённых собак – и впервые в жизни не стесняется слова «любовь».
И вместо литературоведческой книги о Байроне в Италии – пишет оперу, где главная героиня – итальянка, любившая Байрона, зовущая его из царства мёртвых, чтоб он подтвердил ей, что было, было, правда, было...
А дочка Дэвида собирается родить ребёнка от насильника и жить на земле.
Вот так вот пересказанное – обрывками сюжета – кажется, что чистая достоевщина, а вот нет. Ничего общего, никакой истерики, никаких рубах на груди, эмоции предельно взвешенные. С сохранением достоинства во всех ситуациях.
Собственно говоря, книга о любви и о достоинстве.
no subject
Вы так хорошо пересказываете книги. Настоящее открытие каждый раз.
no subject
no subject
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
Рекомендую, кстати, Life and Times of Michael K.
no subject
Ты знаешь, я двоим людям дала пока что - одному понравилось, а второй мне отдал - скорее, скорее от этого ужаса избавиться, признал, впрочем, что написано хорошо.
Я бы не сказала, что я вижу там проблеск - я там вижу именно сохранение достоинства в любых обстоятельствах и чрезвычайную человечность что ли. Пронзительную.
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
может, у нас есть уже...
no subject
увидела.
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
no subject
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
Про бессмысленность я согласен, а вот с ощущением безнадёжности пришлось побороться.
Там в некоторый момент его бывшая жена ему говорит: "ты станешь одним из тех стариков, что шарят по помойкам". И действительно, даже мой неистребимый в среднем оптимизм не помогает понять как, собственно говоря, он этого избежит. Единственный, на мой взгляд, ответ на это — что в это, вобщем-то, не смертельно, но я ещё до такой степени просветления не дошёл.
Больше всего меня, по-видимому, травмировала эволюция труда про Байрона: из книги, через оперу (с подробным описанием структуры и состава) и ... — на тебе — банджо! Оно, конечно, идет замечательной паралелью с остальным сюжетом, да и с тем, о чём я писал в предыдущем параграфе, но итог прост — тоже самоё ощущение безысходности. Упавшие с обрыва и разбившиеся "great expectations". Что может быть хуже для оптимиста?
no subject
А вот про Байрона - можно ведь и иначе - а почему банджо хуже? Почему любить никому не нужных бездомных собак - менее существенно? В том-то и дело, что не менее...
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
Вот
no subject
Про Достоевского я и читать не буду.
А нравится мне Кутзее (ты его по голландски произносишь?) именно что как писатель. Про "raises important issues" мне тоже плевать - он меня задевает именно писательски, ну, и, наверно, тем ещё, что те issues, о которых он, меня касаются.
Кстати, в нашем разном отношении может играть определённую роль разность нашего отношения к Достоевскому - помнишь, я говорила уже тебе - мне, кроме как в "Идиоте", Достоевский невыносим - гадок эмоционально, а вот Кутзее - эмоционально - свой.
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
no subject
no subject
(no subject)
no subject
(Anonymous) 2006-03-06 09:55 pm (UTC)(link)no subject
Что до "Барышни-крестьянки", да и "Капитанской дочки" - как от дамских романов, так и от Вальтера Скотта, Пушкина ирония отличает.
(no subject)
(Anonymous) - 2006-03-06 23:55 (UTC) - Expand(no subject)
no subject
no subject
no subject
no subject
no subject
Кстати я знаю, что в Москве её собирались ставить. Не знаю поставили ли.
no subject
А не чёрное ощущение, может от того, что в некотором смысле они выдержали, и Дэвид, и дочка - нет пустоты. Я вот ещё в конце очень запомнила - как Дэвид приезжает и застаёт дочку в огороде что ли, и вдруг видит, что она почти красивая.
А вот про театр ты сказала, и я вдруг особенно отчётливо поняла, как же я не люблю театра, прям как профессор из "Скучной истории", просто даже неприятно стало думать про произнесение слов со сцены, сама удивляюсь, что это со мной.
(no subject)
(no subject)