mbla | (no subject)

Кошки – не говорят по-человечьи – всё только мяв, да мырк.

Может быть, во сне кошкам показывают кино?

Гриша ночью приходит из сада на нашу с Васькой кровать, на которой я теперь сплю по диагонали. Хвостом меня мазнёт, в ухо мыркнет, уронит на кровать сосновую иголку и устроится в ногах, как Васька её учил, – спать до утра.

С Таней она бегает, предлагает ей голову на пожевать, залезает под стул и хихикает, уворачивась от вредного щенка, который пытается задними ногами её лягнуть.

Но – Гриша больше не ходит в рощу. Когда мы возвращаемся с прогулки, она встречает нас с Таней на садовой дорожке... А что делать в роще без Кати? И ведь дело не в том, что Катя была защитой, – Гриша и одна оставалась в роще, когда мы уходили к морю... Она охотилась на кузнечиков и ждала нас, и выбегала нам навстречу из кустов, из колючек, заслышав наши с Васькой голоса. Она бежала сначала к Кате – потереться носом о нос, встав на цыпочки, – и ныряла ей под живот.

Я не знаю, как на кошачьем языке сказать, что в мире – дыра...

Синявскому, когда их кошка заболела, и её надо было лечить таблетками, и она царапалась и отплёвывалась, было так перед ней неловко – ведь человек, попадая в больницу, понимает, что либо поправится, либо помрёт, а кошка-то ничего не знает...

Но дыры образуются и в лишённых рефлексии кошачьих мирах...