![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mblaВ середине шестидесятых Ефим Григорьевич Эткинд вел в Питере устный альманах переводов «Впервые на русском языке». Действо происходило примерно раз в два месяца в большом зале Дома писателей при некотором стечении народу (зал на 600 мест был обычно заполнен), пускали по пригласительным билетам, которые поступали, в основном, в университет и в герценовский.
И вот однажды в компании молодых переводчиков Эткинд посетовал, что, дескать, в альманахе были представлены уже все континенты, кроме Африки. На это один из участников разговора (назовем его NN) тут же предложил, что он сходит в «публичку», почитает англоязычных африканцев и что-нибудь переведет.
У NN была к тому же знакомая африканка из народа ашанти (из южной части Ганы), с которой он повстречался на конференции поэтов Азии и Африки в Царском селе. Так что про Африку он чуть-чуть знал, и несколько переведенных стихотворений этой знакомой у него уже было:
Над заливом, над волной,
Над искрящейся луной
Жрец пел песню, что поет
Древний маленький народ
«мумунда, моя мумунда»
...........................................
Походил NN в «публичку», почитал африканцев, перевел несколько стихотворений из того - из другого и вошел в образ – захотелось ему писать «по-африкански». Был у NN к тому же кое-какой опыт, который мог пригодиться. Он довольно много переводил Ленгстона Хьюза (американского негритянского очень «блюзового» поэта, книжка которого как раз вышла незадолго до описываемых событий).
В общем, NN написал четыре стихотворения, придумал отличное "африканское" имя - Мэтью Боссо-Кудо, поселил новоявленного поэта в Южную Африку, которая тогда называлась ЮАС (Южно-Африканский Союз), и была совершенно «недоступной» страной.
Легенду он приготовил совершенно тривиальную: дескать, нашел стихи в «публичке» в какой-то антологии и влюбился с первого взгляда.
Вот отдельные кусочки из этих стихов:
***
Танцевала ты в Кейптауне в портовом кабачке,
На окраине Кейптауна в матросском кабачке,
И ритмичный звон браслетов разносился вдалеке.
........................................................................................
........................................................................................
Извивались руки гибкие, как хоботы слонов,
Как танцующие змеи или хоботы слонов.
........................................................................................
***
Страна моя – полосатая квагга,
Два цвета у квагги – черный и белый,
Страна моя – полосатая квагга,
И полосы с полосами не сольются.
........................................................................................
На эткиндовском альманахе NN прочел стихи Боссо-Кудо среди реальных переводов, и ему показалось, что Боссо-Кудо понравился слушателям больше прочих африканцев. Наверно, экзотики у него было больше!
Чуть позже NN отнес эти стихи в «Неву» – напечатали, не спросив оригиналов.
И только Татьяна Григорьевна Гнедич, когда NN провожал ее домой после вечера в Доме писателей, сказала ему про Боссо-Кудо: «какой-то он у Вас хьюзоватый».
И вот однажды в компании молодых переводчиков Эткинд посетовал, что, дескать, в альманахе были представлены уже все континенты, кроме Африки. На это один из участников разговора (назовем его NN) тут же предложил, что он сходит в «публичку», почитает англоязычных африканцев и что-нибудь переведет.
У NN была к тому же знакомая африканка из народа ашанти (из южной части Ганы), с которой он повстречался на конференции поэтов Азии и Африки в Царском селе. Так что про Африку он чуть-чуть знал, и несколько переведенных стихотворений этой знакомой у него уже было:
Над заливом, над волной,
Над искрящейся луной
Жрец пел песню, что поет
Древний маленький народ
«мумунда, моя мумунда»
...........................................
Походил NN в «публичку», почитал африканцев, перевел несколько стихотворений из того - из другого и вошел в образ – захотелось ему писать «по-африкански». Был у NN к тому же кое-какой опыт, который мог пригодиться. Он довольно много переводил Ленгстона Хьюза (американского негритянского очень «блюзового» поэта, книжка которого как раз вышла незадолго до описываемых событий).
В общем, NN написал четыре стихотворения, придумал отличное "африканское" имя - Мэтью Боссо-Кудо, поселил новоявленного поэта в Южную Африку, которая тогда называлась ЮАС (Южно-Африканский Союз), и была совершенно «недоступной» страной.
Легенду он приготовил совершенно тривиальную: дескать, нашел стихи в «публичке» в какой-то антологии и влюбился с первого взгляда.
Вот отдельные кусочки из этих стихов:
***
Танцевала ты в Кейптауне в портовом кабачке,
На окраине Кейптауна в матросском кабачке,
И ритмичный звон браслетов разносился вдалеке.
........................................................................................
........................................................................................
Извивались руки гибкие, как хоботы слонов,
Как танцующие змеи или хоботы слонов.
........................................................................................
***
Страна моя – полосатая квагга,
Два цвета у квагги – черный и белый,
Страна моя – полосатая квагга,
И полосы с полосами не сольются.
........................................................................................
На эткиндовском альманахе NN прочел стихи Боссо-Кудо среди реальных переводов, и ему показалось, что Боссо-Кудо понравился слушателям больше прочих африканцев. Наверно, экзотики у него было больше!
Чуть позже NN отнес эти стихи в «Неву» – напечатали, не спросив оригиналов.
И только Татьяна Григорьевна Гнедич, когда NN провожал ее домой после вечера в Доме писателей, сказала ему про Боссо-Кудо: «какой-то он у Вас хьюзоватый».
