Вначале было слово

[mbla]

Мы тут недавно разговаривали с tarzanissimo о памяти, вернее о бессмертии через память.

Дело было в субботу, торопиться не надо было никуда, и мы в своё удовольствие болтали на эту банальную тему.

Перескочили на тему смежную и тоже вполне банальную, – о тех, кому удаётся «умирая, воплотиться в пароходы, строчки и другие долгие дела».

И тут я поняла, что из тех, кого я не знала лично, и о ком не слышала и не читала чего-нибудь очень личного, для меня бессмертными оказываются только литераторы.

Когда я иду через мост, я определённо не думаю о том, кто его построил, даже когда я смотрю на картину, я не думаю о личности художника, а вот с тем же Львом Николаичем и Фёдор Михалычем я общаюсь лично – одного люблю, и даже его глупости мне кажутся неординарными, другого терпеть ненавижу.

И с Томасом Манном общаюсь, и с Чеховым. Да со всеми для меня значимыми, кто бумагу корябал.

Получается, что для меня художник не бессмертен, – бессмертна картина, а писатель – сам жив.