Конрад Лоренц, «Агрессия»
Mar. 30th, 2006 12:43 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mblaЧитаю и наслаждаюсь.
К сожалению, перевод корявый, а по-немецки я не умею.
«Давний сон – полёт – стал явью: я невесомо парю в невидимой среде и легко скольжу над залитой солнцем равниной. При этом двигаюсь не так, как посчитал бы приличным человек, обывательски обеспокоенный приличиями, – животом вперёд и головой кверху, – а в положении, освящённом древним обычаем всех позвоночных: спиною к небу и головой вперёд. Если я хочу посмотреть вперёд – приходится выгибать шею, и это неудобство напоминает, что я, в сущности, обитатель другого мира. Впрочем, я этого не хочу или хочу очень редко; как и подобает исследователю земли, я смотрю по большей части вниз, на то, что происходит подо мной.
«Но там внизу ужасно, и человек не должен искушать богов – и никогда не должен стремиться увидеть то, что они милостиво укрывают ночью и мраком». Но раз уж они этого не делают, раз уж они – совсем наоборот – посылают благодатные лучи южного солнца, чтобы одарить животных и растения всеми красками спектра, – человек непременно должен стремиться проникнуть туда, и я это советую каждому, хотя бы раз в жизни, пока не слишком стар. Для этого человеку нужны лишь маска и дыхательная трубка – в крайнем случае, если он уж очень важный, ещё пара резиновых ласт, – ну, и деньги на дорогу к Средиземному морю или к Адриатике, если только попутный ветер не занесёт его ещё дальше на юг.»
Подписываюсь! Только я важная – мне ласты нужны, без них я неуклюже ползу, а не лечу.
Это пролог – Лоренц отправился на флоридские коралловые рифы, чтоб посмотреть, как ослепительные рыбки, которых он изучал дома в аквариуме, ведут себя в естественных условиях.
.........
За два года, которые я прожила во Флориде, мы ездили на рифы четыре раза. Два «увы» – первое – от нашего Гэйнсвилла до Кивеста миль 400 – день дороги, а второе – до рифов не добраться вплавь – только на прогулочном катерке, и поплавать дают часа полтора – безбожно мало.
По дороге ребята с катера (их, кажется, двое, не считая рулевого) рассказывают всякие байки – про акулу по имени Джордж, например. Это нестрашная дружественная акула (так утверждает капитан катера) – всё ясно – встреча с акулой не исключена, но не опасна – над рифом мелко, туда разве что маленькому акулёнку водоизмещение позволит заплыть.
Катер бросает якорь – до рифа несколько метров. Спускаемся по лесенке, плюхаемся и видим глубоко-глубоко в изумрудной воде здоровенную барракуду – смотрим зачарованно и плывём к рифу.
Про риф не рассказать – какие тут слова – праздник – на хрупкие кораллы нельзя вставать – скользишь по поверхности, обтекаемый рыбами. Насыщение цвета – витражи в Шартрском соборе – только витражи – драгоценности в темноте шкатулки, а жизнь рифа – калейдоскоп в прозрачном стекле изумрудного оттенка.
................................................
Где-нибудь в плохоразобранных альбомах с наваленными друг на друга фотографиями должна быть – радостная – мы на катере голые в Рождество – зелёное море – белый пароход.
К сожалению, перевод корявый, а по-немецки я не умею.
«Давний сон – полёт – стал явью: я невесомо парю в невидимой среде и легко скольжу над залитой солнцем равниной. При этом двигаюсь не так, как посчитал бы приличным человек, обывательски обеспокоенный приличиями, – животом вперёд и головой кверху, – а в положении, освящённом древним обычаем всех позвоночных: спиною к небу и головой вперёд. Если я хочу посмотреть вперёд – приходится выгибать шею, и это неудобство напоминает, что я, в сущности, обитатель другого мира. Впрочем, я этого не хочу или хочу очень редко; как и подобает исследователю земли, я смотрю по большей части вниз, на то, что происходит подо мной.
«Но там внизу ужасно, и человек не должен искушать богов – и никогда не должен стремиться увидеть то, что они милостиво укрывают ночью и мраком». Но раз уж они этого не делают, раз уж они – совсем наоборот – посылают благодатные лучи южного солнца, чтобы одарить животных и растения всеми красками спектра, – человек непременно должен стремиться проникнуть туда, и я это советую каждому, хотя бы раз в жизни, пока не слишком стар. Для этого человеку нужны лишь маска и дыхательная трубка – в крайнем случае, если он уж очень важный, ещё пара резиновых ласт, – ну, и деньги на дорогу к Средиземному морю или к Адриатике, если только попутный ветер не занесёт его ещё дальше на юг.»
Подписываюсь! Только я важная – мне ласты нужны, без них я неуклюже ползу, а не лечу.
Это пролог – Лоренц отправился на флоридские коралловые рифы, чтоб посмотреть, как ослепительные рыбки, которых он изучал дома в аквариуме, ведут себя в естественных условиях.
.........
За два года, которые я прожила во Флориде, мы ездили на рифы четыре раза. Два «увы» – первое – от нашего Гэйнсвилла до Кивеста миль 400 – день дороги, а второе – до рифов не добраться вплавь – только на прогулочном катерке, и поплавать дают часа полтора – безбожно мало.
По дороге ребята с катера (их, кажется, двое, не считая рулевого) рассказывают всякие байки – про акулу по имени Джордж, например. Это нестрашная дружественная акула (так утверждает капитан катера) – всё ясно – встреча с акулой не исключена, но не опасна – над рифом мелко, туда разве что маленькому акулёнку водоизмещение позволит заплыть.
Катер бросает якорь – до рифа несколько метров. Спускаемся по лесенке, плюхаемся и видим глубоко-глубоко в изумрудной воде здоровенную барракуду – смотрим зачарованно и плывём к рифу.
Про риф не рассказать – какие тут слова – праздник – на хрупкие кораллы нельзя вставать – скользишь по поверхности, обтекаемый рыбами. Насыщение цвета – витражи в Шартрском соборе – только витражи – драгоценности в темноте шкатулки, а жизнь рифа – калейдоскоп в прозрачном стекле изумрудного оттенка.
................................................
Где-нибудь в плохоразобранных альбомах с наваленными друг на друга фотографиями должна быть – радостная – мы на катере голые в Рождество – зелёное море – белый пароход.
