Крапивин. «Безлюдные пространства»

Сколько там страниц? 500? 600?

Несколько повестей. Роман.

И все – о смерти. Детская фантастическая книга о смерти. Прежде всего о насильственной. О мире, замешанном на агрессии, населенном людьми с психологией «полевых командиров» - сначала стрелять, потом думать, о мире, в котором одинаково неправы повстанцы и имперцы.

О мире, где у власти генералы, а на что нужен генерал, ежели воевать не с кем.

О мире, в котором подростки расстреливают из арбалетов щенка, и это обыденность.

Повести фантастические, так что там есть даже чаша космических весов, и она один раз склоняется к добру – когда двое мальчишек, строящих игрушечный город на заросшем пустыре, предлагают случайно оказавшемуся рядом с ними малышу с воздушным змеем играть вместе, а не колотят его в соответствии с логикой мироустройства.

И, может быть, в результате такого нестандартного поведения, пустырь приобретает волшебные свойства – становится эдакой заколдованной ничьей землей, где живы погибшие дети, куда пускают некоторых живых, «незараженных».

Пейзажа два – пустырь с травой выше головы и бухта теплого моря.

Наверно, пустырей в Екатеринбурге хватает, а теплое море – оно, я думаю,, помогает выживать в длинные зимы…

Я бы не сказала, что книга хорошая, да и повестей несколько – есть получше, есть похуже, но и те, что получше, не совсем хороши – слащаво-приторны временами.

А вот Крапивин по-человечески удивительно симпатичен.

Только некоторый мороз по коже. Полагаю, что без опыта девяностых подобной книги не было бы…

Крапивин. «Безлюдные пространства»

Сколько там страниц? 500? 600?

Несколько повестей. Роман.

И все – о смерти. Детская фантастическая книга о смерти. Прежде всего о насильственной. О мире, замешанном на агрессии, населенном людьми с психологией «полевых командиров» - сначала стрелять, потом думать, о мире, в котором одинаково неправы повстанцы и имперцы.

О мире, где у власти генералы, а на что нужен генерал, ежели воевать не с кем.

О мире, в котором подростки расстреливают из арбалетов щенка, и это обыденность.

Повести фантастические, так что там есть даже чаша космических весов, и она один раз склоняется к добру – когда двое мальчишек, строящих игрушечный город на заросшем пустыре, предлагают случайно оказавшемуся рядом с ними малышу с воздушным змеем играть вместе, а не колотят его в соответствии с логикой мироустройства.

И, может быть, в результате такого нестандартного поведения, пустырь приобретает волшебные свойства – становится эдакой заколдованной ничьей землей, где живы погибшие дети, куда пускают некоторых живых, «незараженных».

Пейзажа два – пустырь с травой выше головы и бухта теплого моря.

Наверно, пустырей в Екатеринбурге хватает, а теплое море – оно, я думаю,, помогает выживать в длинные зимы…

Я бы не сказала, что книга хорошая, да и повестей несколько – есть получше, есть похуже, но и те, что получше, не совсем хороши – слащаво-приторны временами.

А вот Крапивин по-человечески удивительно симпатичен.

Только некоторый мороз по коже. Полагаю, что без опыта девяностых подобной книги не было бы…