(no subject)

[mbla]

За окном дождь. То сильней, то слабей он валится в траву, хлопает по пластмассовому столу, на котором уже лужа с пузырями. Но нам дождя не слышно через стекло с деревянными перекрестьями – для нас бесшумный дождь.

Дождь падает на липу, на грецкий орех, на поле чабреца, прореженного маками.

Позавчера мы сидели на обочине тропинки, на невысоком плато, среди диких ирисов и многих других разных цветов, названия которых мне не запомнить, потому что не соотнести с привычными с детства, обкатанными на языке словами, – и вдруг Бегемот включил музыку у себя на телефоне, и пронзительность тишины ещё сильней зазвенела в ушах.

Мы позавчера пошли по описанию, найденному в одной из многочисленных наших книжечек с описаниями маршрутов – поднялись от реки Дюранс  всего-то метров на триста, и оказались на плато на почти шестистах. Вдалеке бордюром снежные Альпы.

Маршрут круговой, и в описании сказано, что спуск крутой и не очень простой, и даже сказано, что по лапиазу – по плоским то есть камням, но забыли нас предупредить, что кроме лапиаза там временами ещё и осыпь – злобноватая сыпуха,  – настоящий горный спуск, из не лучших, ещё и под линией электропередач, а такие спуски самые крутые. В общем, с Машкой такой спуск впервые случился, и мы ж её не учили хожденью по осыпи, и кроссовки старые. Так что она время от времени плюхалась на попу,  – «хочешь убедиться, что земля поката» – и когда мы добрались до плоской тропы вдоль реки, ей показалось, что  больше вниз она не сможет идти никогда. Но однако вчера оклемалась и бодро бежала в сосновом лесу по охряным тропинкам, – от их цвета их дух захватывает – будто земля с нами разговаривает, и эта рыжизна – один из живых голосов!

Виноградники, оливковые рощи, сосны, каштаны, платаны, скалы…

В винодельческом кооперативе, член которого наш хозяин, нам объяснили, что носорог у них на гербе – знак силы и ярости их вин. Всё-таки не вин, вина – и розовые, и белые, и красные – лёгкие живые весёлые вина, – а силы и ярости этой скальной травяной охряной лесной земли…