![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Apr. 3rd, 2012
(no subject)
Apr. 3rd, 2012 11:36 pmТучи цвета земляничного мороженого стелятся над дальними крышами.
У самого подъезда три капли с шипеньем упали на голову. И где-то очень далеко чиркают кривые зарницы, а глухой угрожающий гром раскатился, когда казалось, что его уже и не будет, и молнии за окном – сплошной обман.
А у Нотр Дам расцвели каштаны. Сакуры – уже повсюду, а каштаны всегда первыми у Нотр Дам.
И я шла под первый концерт Шопена в ушах, под скрежет улицы – мимо – людей, столиков, тюльпанов, а мимо меня проезжали машины и велосипеды, все мы шли друг мимо друга, звери и человеки, отпечатываясь в чьих-то взглядах, отпечатывая в собственных, мимо букинистов с вульгарными картинками, их впаривали туристам двадцать лет назад, и десять. Не было велибов и мобильников, а в кафе карябали ручками в блокнотах.
Если глядеть вниз – на людей у воды – так они и сидят двадцать лет – в тех же тряпках, позах, - слава богу, не в прустовские времена живём, не ходят по улицам дамы в шляпках и вуалетках, не складывают губки бантиком, не крутят в руках зонтиков – в джинсах с закинутыми за спину дневными пожитками в рюкзаках – расхлябанно – вечером, торопливо – утром.
И со свечками каштанов в глазах, с первым концертом в ушах – с подступающим внутренним мычаньем – по себе, по другим, по тому, чего уже не будет, – мууууууу - сладкий коровий дух, мокрые носы, чёлки на глаза, травяная дорога между изгородей – одуванчики, и луна не на слона кубарем падает, ей бы только месяцем за рога цепляться...
У самого подъезда три капли с шипеньем упали на голову. И где-то очень далеко чиркают кривые зарницы, а глухой угрожающий гром раскатился, когда казалось, что его уже и не будет, и молнии за окном – сплошной обман.
А у Нотр Дам расцвели каштаны. Сакуры – уже повсюду, а каштаны всегда первыми у Нотр Дам.
И я шла под первый концерт Шопена в ушах, под скрежет улицы – мимо – людей, столиков, тюльпанов, а мимо меня проезжали машины и велосипеды, все мы шли друг мимо друга, звери и человеки, отпечатываясь в чьих-то взглядах, отпечатывая в собственных, мимо букинистов с вульгарными картинками, их впаривали туристам двадцать лет назад, и десять. Не было велибов и мобильников, а в кафе карябали ручками в блокнотах.
Если глядеть вниз – на людей у воды – так они и сидят двадцать лет – в тех же тряпках, позах, - слава богу, не в прустовские времена живём, не ходят по улицам дамы в шляпках и вуалетках, не складывают губки бантиком, не крутят в руках зонтиков – в джинсах с закинутыми за спину дневными пожитками в рюкзаках – расхлябанно – вечером, торопливо – утром.
И со свечками каштанов в глазах, с первым концертом в ушах – с подступающим внутренним мычаньем – по себе, по другим, по тому, чего уже не будет, – мууууууу - сладкий коровий дух, мокрые носы, чёлки на глаза, травяная дорога между изгородей – одуванчики, и луна не на слона кубарем падает, ей бы только месяцем за рога цепляться...