и раз, и двас... а триса нету

1. Некоторые птицы на зиму ленятся улетать к теплу – малиновки прыгают по веткам, да радуются тому, что оранжевые их грудки теперь всякому и каждому видны. Дрозды к вопросам отлёта подходят индивидуально, – их зимой меньше, но всё ж некоторые лентяи остаются –доклёвывать рябину, шиповник...

Цветы, конечно, летать не умеют. Это только на весь мир прославленная великая шимпиха Алиса, впервые увидев бабочку, сказала выучившим её языку глухонемых людям, – птица-цветок. А может, история эта и легенда...

Так или иначе, нелетучие растения только цветеньем могут показать фигу зиме.

Некоторые так и поступают. В лесу Фонтенбло цветёт всякая мелочь.

На кустах вереска среди сушёного гербария изредка попадаются живые души.

А ещё торчат столбиками вверх полуневзрачные синие соцветья, и я вдруг вспомнила, как их зовут, – андреев крест.

Имя выскочило прямо из любимого определителя растений Нейштадта.

Валяются в пыли полузабытые названия, за которыми – лето, Усть-Нарва, заросли сирени, незабудки у края канавы, черничник в тёмном лесу – грушанка, одноцветка крупноцветная...

И значит, в дырявом кармане, за подкладкой, завалившийся, всегда может найтись всамделишний ключ...

...

2. Бежала утром по тихой улице возле станции – деревья там не облетели – лимонная берёза, гингко в золотой чешуе...

Какая удивительная пошлость – «ты так же сбрасываешь платье, как роща сбрасывает листья» – совершенно неинтересно, как там Лара платье сбрасывала, а потом, неизвестно зачем, ещё и халат с шёлковой кистью надевала. Вне всякой логики.

А как вот это гингко листья сбросит, хочется знать – может,  встряхнётся, как мокрый пёс, – чтоб  в «замри-умри-воскресни» поиграть до весны...