![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
(no subject)
Dec. 22nd, 2014 12:42 pmВчера мы ехали по привычной извилистой дороге – тёмным днём чуть не самым коротким в году – гулять ехали на речку Иветту.
И увидели объявление на границе изумрудных полей и подступающего к асфальту леса: «продаются рождественские ёлки».
Речка Иветта неслась полноводным ручьём, и у берегов местами, вцепившись в траву, стыли шапки желтоватой пены.
Таня за воронами, за чайками носилась по полю, покрытому бледным травяным редковатым зелёным подшёрстком. Одна ворона на бреющем полёте долго её дразнила, а мы зазывали её обратно на дорожку между двух полей – зелёным и в комковатой глине, тем, с которого срезали кукурузные стебли, будто их и не было сроду.
На обратном пути мы остановились у ёлок – подъехали по дорожке мимо тонконогих фонарей, бледно освещающих зимние сумерки, уже самой формой своей праздничных (а какие они летом, что обещают ?), к голому дереву, утешенному синей гирляндой, – с одной стороны дом – добротный, на крыльцо вышла большая чёрная собака, с другой сарай – а впереди густые разномастые ёлки растут.
В темноватом сарае ёлок почти было – только запах хвои, да одна у стены подмигивала лампочками...
Но неулыбчивый молодой человек велел пойти и выбрать ёлку – вот туда, вдоль дорожки – хотя услышав, что нам не пихту, а ёлку и большую, но не огромную, решил, что скорей всего нужной мы не найдём. Мы ходили между рядами – и вправду – были ёлки поднебесные, были пихты, маленькие удаленькие ёлочки жались друг к другу...
А потом Галка её увидела, правильную ёлку – крепкую с толстым мохнатым от иголок стволом.
И пришёл отец молодого человека, или, может, старший брат, с метром и пилой...
Это длилось минуту, и ёлки эти не лесные – выращены под Рождество, и не бывает Рождества без кислых еловых иголок, и на нашей ферме я срезаю цветы и не собираю сто лет как полевых, и стоит ещё неукрашенная она, и занимает полкомнаты, где мы с трудом все умещаемся, продираясь мимо мебели, и друг мимо друга, – но мелькает перед глазами никогда не виданное – бараны в Армении в клетках у дорог – выбирают проезжие люди на ужин, заносит хозяин нож...
Нет, всё нормально, – та самая ёлочка-свидетельница, часовая календаря – она при исполнении – «синяя крона, малиновый ствол, звяканье шишек зелёных» – и не над ёлочкой не капают слёзы – а над серой, как речка Иветта в декабре, над мощной рекой с клочьями пены, – и на том берегу, в зазеркалье...
И увидели объявление на границе изумрудных полей и подступающего к асфальту леса: «продаются рождественские ёлки».
Речка Иветта неслась полноводным ручьём, и у берегов местами, вцепившись в траву, стыли шапки желтоватой пены.
Таня за воронами, за чайками носилась по полю, покрытому бледным травяным редковатым зелёным подшёрстком. Одна ворона на бреющем полёте долго её дразнила, а мы зазывали её обратно на дорожку между двух полей – зелёным и в комковатой глине, тем, с которого срезали кукурузные стебли, будто их и не было сроду.
На обратном пути мы остановились у ёлок – подъехали по дорожке мимо тонконогих фонарей, бледно освещающих зимние сумерки, уже самой формой своей праздничных (а какие они летом, что обещают ?), к голому дереву, утешенному синей гирляндой, – с одной стороны дом – добротный, на крыльцо вышла большая чёрная собака, с другой сарай – а впереди густые разномастые ёлки растут.
В темноватом сарае ёлок почти было – только запах хвои, да одна у стены подмигивала лампочками...
Но неулыбчивый молодой человек велел пойти и выбрать ёлку – вот туда, вдоль дорожки – хотя услышав, что нам не пихту, а ёлку и большую, но не огромную, решил, что скорей всего нужной мы не найдём. Мы ходили между рядами – и вправду – были ёлки поднебесные, были пихты, маленькие удаленькие ёлочки жались друг к другу...
А потом Галка её увидела, правильную ёлку – крепкую с толстым мохнатым от иголок стволом.
И пришёл отец молодого человека, или, может, старший брат, с метром и пилой...
Это длилось минуту, и ёлки эти не лесные – выращены под Рождество, и не бывает Рождества без кислых еловых иголок, и на нашей ферме я срезаю цветы и не собираю сто лет как полевых, и стоит ещё неукрашенная она, и занимает полкомнаты, где мы с трудом все умещаемся, продираясь мимо мебели, и друг мимо друга, – но мелькает перед глазами никогда не виданное – бараны в Армении в клетках у дорог – выбирают проезжие люди на ужин, заносит хозяин нож...
Нет, всё нормально, – та самая ёлочка-свидетельница, часовая календаря – она при исполнении – «синяя крона, малиновый ствол, звяканье шишек зелёных» – и не над ёлочкой не капают слёзы – а над серой, как речка Иветта в декабре, над мощной рекой с клочьями пены, – и на том берегу, в зазеркалье...
