(no subject)

В тосканские холмы по вечерам опрокидывается тьма – в марте почти декабрьская. Куцым поросячьим хвостиком сумерки – густо-розовым вспыхивают холмы – и тьма укладывается, окутывает, в щели залезает; и золотистая россыпь человечьего присутствия где погуще, где пожиже – всяко погуще, чем в деревенской Франции, где от деревни до деревни лес густой. А в Тоскане – раз деревня, и на счёт два – опять деревня... Это если не забираешься в Казентино – где холмы почти горами назовёшь, тёмные лесные предгорья, почти что Альпы.

***
Когда мы шли вверх по вересковому дубовому можжевеловому лесу в нежный солнечный наш первый день, вели нас фавны на козьих копытцах, – мягкие аккуратные следочки – но дразнились – и в первом пронизанном светом предчувствии вечера пришлось спускаться в деревню несолоно хлебавши, не дойдя до просвистанного даже в тихий день открытого верха, обещанного огляда – только деревья, деревья-дубы – и вниз, испугавшись темноты. Впрочем, ведь фавн Васька больше всего лес и любил – и считал, что наверх лезут не чтоб всё на свете увидеть, а только чтоб петухами на заборе покукарекать.
О петухах, кстати, – в любое время дня в любой деревне они разноголосо нас приветствовали.

И зайцы на нас пару раз выходили поглядеть – не прятались – однажды пошевелили в траве длинными ушами – аж двое было их, и четыре уха – у деревни на краю рощицы – пошевелили-посмотрели на нас и ускакали по заячьим делам. А на следующий вечер перед машиной на дорожку-тропинку мускулистый длинноногий не похожий на кролика зайчище выскочил. В Шотландии нам с Васькой пришлось остановиться и фары погасить, но тосканские зайцы, видимо, летом солнцем напитываются, – что им световые реки фар – прыжок – и нету зайца – был ли?

( Read more... )