Добавления к парижской книжке 5Монмартр – гора мучениковСамо название Монмартр неясно — одни производят его от горы Марса (по-латыни Mons Martis), храм которого был тут воздвигнут римлянами, другие от горы Меркурия (Mons Mercuri), третьи же — от горы мучеников (Mons Martirium)… К этому этимологическому хаосу якобинцы в дни революции 1789 — 1794 годов добавили еще одно толкование — Гора Марата, несмотря на то, что название это звучало тут за полторы тысячи лет до рождения доктора Марата.
Первые поселения на холме относятся однако даже не к временам древнего Рима, а прямехонько к эпохе неолита.
Холм на берегу тогдашней Сены, ширина которой в каменном веке достигала сорока километров, сложен из осадочных пород, точнее почти из чистого гипсового камня, годного для того, чтобы из него делать гипс. Этот незаменимый строительный материал добывался тут еще до римского завоевания, а уж римляне, неутомимые строители, основательно изрыли холм — «частица Монмартра есть в любой точке Парижа…», — писал Альфонс Додэ.
Итак — римские легионы, Лютеция, Юлий Цезарь…
К третьему веку в Галлию начинает проникать христианство. Этот период истории Парижа связан прежде всего с именем Святого Дениса (Saint Denis).
История святого Дениса имеет множество вариантов, но вкратце сводится к следующим, так сказать, фактам: в середине III века посланные Клементом Первым (третий Папа Римский) для христианизации Галлии монахи-миссионеры Денис, Элефтер и Рустик построили две церкви в южной части Лютеции.
Позднее арестованные по приказу императора Домициана за слишком активное миссионерство, они были уведены двумя стражами на север от острова Ситэ — тогдашнего центра галло-римского города.
На склоне холма, не поднявшись на вершину, где должна была свершиться казнь, конвоиры — они же палачи — остановились в гипсовом карьере и срубили арестованным головы. Этим солдатам, которые выпили за обедом немало пива, очень хотелось как можно скорее избавиться от приговоренных, чтобы спокойно отлить, не боясь, что монахи в это время сбегут.
Тогда Денис наклонился, поднял свою голову и понес ее до того места, где теперь находится названная в его честь знаменитая базилика Сен-Дени — усыпальница французских королей. Причем легенда особо отмечает, что Дени нес свою голову около десяти километров на вытянутых руках.
Базилика же (первая, еще не нынешняя) была построена заботами короля Дагобера и стала потом королевским аббатством и усыпальницей династии Капетингов.
Денис был канонизирован 11 августа 1297 года.
В том месте где по легенде отрубили голову святому Денису, в начале VI века появилась часовня. Ее назвали часовней Святых мучеников.
В 1133-ем году король Людовик VI Толстый с королевой Аделаидой Савойской купили находившееся на вершине монмартрского холма поместье, чтобы превратить его в монастырь бенедиктинского ордена. Посреди монастыря в 1134-ом году была построена церковь Святого Петра (Saint Pierre) на Монмартре, существующая и поныне без значительных перестроек. Это — самая старая из церквей Парижа.
Часовню же Святых Мучеников король велел отремонтировать и вырыть под ней крипту, в которую вели 60 ступенек. Тут же (а не в базилике Сен-Дени, как все короли и королевы!) была по ее завещанию похоронена королева Аделаида, поскольку последние годы жизни она провела здесь, будучи первой аббатисой созданного ею монастыря.
15 августа 1534-го года, вернувшись из паломничества в Иерусалим, испанский дворянин Игнатий Лойола с шестью единомышленниками образовали Общество Иисуса, более известное как Орден Иезуитов. Они собрались в этот день в подземой крипте под Часовней Святых Мучеников. И с тех пор каждые два года эти первые иезуиты возвращались сюда, чтобы повторить свою клятву в верности католицизму и вновь пообещать положить все силы на алтарь просвещения и обращения в христианство всех, кто не верует.
Во время революции часовня Святых мучеников была разрушена, но крипта осталась. Теперь на месте часовни стоит церковь, которую открыли в 1887-ом году (11, rue Yvonne-Le Tac, метро Abesses, открыто по пятницам с 14:30 до 18). Кроме крипты, от прежних времен тут барельеф 1252-го года, изображающий мученичество святого Дениса.
В 1590-ом году Генрих Четвертый, тогда еще вождь протестантов, во время осады Парижа расположился в монастыре на вершине Монмартра. Он поставил свои две пушки «на античной террасе» (остатки храма Марса?). Осадил город он с крохотной армией в 1200 человек. Этого было явно мало для того, чтобы покорить Париж, но вполне достаточно, чтоб покорить сердца монахинь. И вот — «проклятого гугенота» поносили во всех церквях города не столько за осаду, сколько за то, что он сделал аббатису знаменитого бенедиктинского монастыря своей подругой.
«Самый знаменитый парижский монастырь обернулся борделем, поскольку почти все монахини последовали ужасному примеру грешной своей аббатисы» — писал в гневном послании к пастве тогдашний архиепископ Парижский.
Действительно, большая часть монашек и послушниц завели себе кавалеров среди офицеров и солдат протестантского войска, и когда Генрих, в то время еще король Наваррский, король без королевства, снял осаду и ушел от стен Парижа, монастырь опустел: настоятельница монастыря ушла вместе с Веселым королем. Почти все монахини опять же последовали примеру своей аббатисы и ушли с армией Генриха, напоминавшей, по свидетельству современника, скорее цыганский табор, чем войско христианского государя.
В 1611-ом году на месте часовни Святых мучеников была построена церковь Святых Мучеников, и посещение паломниками знаменитого подземелья стало одной из главных статей дохода бенедиктинского женского монастыря, новое население которого стыдливо делало вид, что забыло о том, почему за два десятилетия до того монастырь опустел.
В 1790-ом году монастырь был разграблен, монахини разогнаны, а последняя, сорок шестая его аббатиса Луиза де Монморанси-Лаваль, стала одной из последних жертв якобинской диктатуры. Ее гильотинировали в 1794-ом году, за несколько дней до Термидора.
В 1814-ом году после победы над Наполеоном в пустом помещении бывшего монастыря разместились английские и русские войска. Но им оставалось только завидовать солдатам Генриха IV, легенды о постое коих в монастыре за две с лишним сотни лет обросли многими живописными подробностями…
С Монмартром связано имя полузабытого писателя-романтика первой половины XIX столетия Жерара де Нерваля. Вот что он писал: «Меня влекут сюда эти старые деревья Замка Туманов, этот виноградник, помнящий еще как на его склоне обезглавили святого Дени, эти вечерние представления с участием дрессированных лошадей и собак, этот античный (по стилю только!) фонтан, в бассейне которого девушки стирают белье и поют так, как пели в первой главе гетевского Вертера»…
Многие художники писали этот Замок туманов на аллее туманов. Адрес замка вполне прозаический: 13, rue Girardon. Но действительно вдоль его стены проходит заросшая травой дорожка, почти тропинка.
В XVII веке были здесь ферма и мельница, и в плохую погоду, которая в Париже не редкость, они скрывались в тумане. В 1764-ом году кусок земли, обнесенный стеной, вместе с обветшалым домом и мельницей купил богатый адвокат.
Он построил тут элегантное здание – «Дом туманов». Получилась славная загородная резиденция – дом, винный погреб, роща, колодец, немного сельскохозяйственной земли.
Жерар де Нерваль называл это поместье помпейской виллой.
В 1850-ом хозяйственные постройки снесли, чтоб выстроить несколько небольших домов. В одном из них жил Огюст Ренуар.
Потом Замок туманов обветшал, как-то так получилось, что за ним никто не следил. Вокруг него выросли самодельные хижины, где жили бродяги.
Хозяин этого «Замка» и земли здесь и не бывал. Запустение длилось лет 20. Потом хозяин решил все-таки отреставрировать останки того, что было когда-то элегантным домом.
За это время тут едва все не перестроили – был план проложить улицу между rue Girardon и rue Simon-Dereure.
За Замком туманов располагается террасный садик – сквер Suzanne-Buisson (7-bis rue Girardon, метро Lamarck-Caulaincourt)
Тут стоит статуя Святого Дениса и бьет фонтан там, где по легенде был родник с целительной водой.
Святой Денис стоит здесь неспроста. Он проходил тут с головой в руках и в роднике мыл бедную отрубленную голову.
В начале XX века за землей, на которой теперь находится этот садик, ухаживал совершенно удивительный садовник по имени Александр Годфруа-Лебеф (Alexandre Godefroy-Lebeuf). В теплицах он выращивал экзотические растения, которые как-то приспосабливал к местным условиям: у него росли кофейные деревья, чайные кусты, какао, гуава и даже каучуковые деревья, про которые некоторые люди говорили, что их историческая родина – Монмартр.
И еще одно место на Монмартре связано с Жераром де Нервалем – дом 22 по улице Norvins (метро Lamarck-Caulaincourt).
В XVIII веке этот особняк принадлежал некоему господину Сандрену (Sandrin), поэтому он и до сих пор носит его имя.
В 1805-ом году доктор Пьер-Антуан Прост (Pierre-Antoine Prost) преобразовал этот дом в психиатрическую лечебницу.
По тем временам это был очень прогрессивный врач. Он говорил, что душевные болезни нельзя лечить только лекарствами, надо еще пытаться психологически помогать пациентам.
В 1820-ом году бразды правления этой больницей принял доктор Эсприт Бланш (Esprit Blanche). Больница принимала и бедных, и богатых.
Жерар де Нерваль стал самым знаменитым ее пациентом. Он попал сюда в первый раз в 1841-ом году. Диагнозы 19-го века трудно переводить на современный язык. Слово депрессия еще не было в ходу. Говорили – расстроенные нервы, мания...
Так или иначе, Жерар де Нерваль, как ни странно, с нежностью писал о доме на холме, откуда открывается чудесный вид, о весенних запахах, о заботливом уходе и о долгих спокойных днях, которые он тут провел.
Жерар де Нерваль был великий шутник и мистификатор, и когда я прочел в книге Жака Илларэ (Jacques Hillairet), самого авторитетного историка Парижа, о том, что Нерваль, шатаясь по кабачкам Монмартра, «водил по улицам живого омара на тонком собачьем поводке», я не усомнился, что это так и было, пока… в другом (первом») издании того же Илларэ не появился уже не омар, а лангуст. Причем я прочел, что «с этим лангустом писатель спускался в Париж и прогуливал его в саду Пале Ройяль». Поскольку расстояние от Монмартра до упомянутого сада более пяти километров, то я как-то задумался…
И вдруг, когда я в очередной раз рассказал эту небылицу, пришло разъяснение этого странного факта. Мне заметили, что ни лангуст, ни омар на воздухе долго не проживут, и все это может быть правдой только в том случае, если Нерваль в каждой рыбной лавке по пути покупал нового лангуста вместо сдохшего… И не проще ли, мол, предположить простую опечатку в первом издании книги Илларэ и, заменив одну только букву, представить себе писателя, ведущего на поводке не водного жителя лангуста, а маленького пушистого «Рикки-тики-Тави», то есть мангуста?
Ну а то, что лангуст в другом издании стал омаром — неудивительно, ведь даже те, кто любит поужинать этими ракообразными, не всегда их отличают одно от другого, вот и редактор…
На Монмартре находится и Галетная мельница (Moulin de la Galette) с картины Ренуара «Бал на Галетной мельнице», и розовый дом с картины Утрилло.
Галетная мельница – на самом почти верху улицы Lepic (если чуть спуститься с площади Тертр). Это одна из немногих уцелевших в Париже мельниц. Было их в ХIХ веке более тридцати.
А розовый дом Утрилло стоит совсем рядом с музеем Монмартра.
*****
Витринный житель
( Read more... ) ![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
