Ещё о святости

Элуа – человек был совершенно удивительный. Он успевал несравнимо больше среднего в единицу времени и, кажется, даже владел даром одновременно находиться в нескольких местах, а не то, что всего лишь делать одновременно много дел.

Однажды он играючи основал город Дюнкерк. Вот как дело было.

На берегу северного моря в дюнах стояла рыбачья деревня – несколько хижин, да церковь. Называлась она Duine kercke – церковь в дюнах. Рыбаков тамошних окрестил и церковь построил неугомонный Элуа.

Неподалёку от этой деревни располагался процветающий город Мардик. Этот был важный порт в тех ветреных и дождливых местах.

Однажды жители Мардика, проснувшись утром, увидели, что море у входа в порт заполнилось чужими кораблями так, что и воды не видно.

Увы, это приплыли северные завоеватели – огромные волосатые и страшные.
Возможно, даже саблезубые, как тигры.

Они высадились на берег. К сожалению, были они голодны. Ну, и ничего им не оставалось, кроме как отловить и сожрать вкусных толстых городских детей. Взрослыми северяне пренебрегли, больно те были жилистые. И молодых пухленьких девиц не стали они есть – ими они попользовались иначе.

Несожранные жители Мардика спрятались в крепости, и северяне за ними не гнались. Нафига? Им понравились удобные дома, хоть они и были крупным северянам несколько узковаты, но как-то всё ж они втиснулись. И погреба были полны провизией. Небось, и выпивки тоже хватало. Короче, стали завоеватели жить-поживать.

Но провизии постепенно пришёл конец – скатерти-самобранки ж не было у жителей в закромах, и бедолагам-завоевателям пришлось отправляться на промысел в соседние деревни. Там-то ещё остались вкусные упитанные дети!

Среди крупных северян был один и вовсе великан, звали его Алловин. Этот Алловин всегда первым сходил на берег и хватал самых отборных детей.

И вот пришёл черёд деревни Дюнкерк. Корабли захватчиков пристали к берегу, Алловин первым оказался у сходней, – и тут он споткнулся, выскакивая на землю (небось, увидел особо вкусного младенчика!). И упал – а падая, напоролся на собственный меч (наверно, держал его так, как мне Васька объяснял, что не надо держать ножик). Упал и лежит. И все решили, что умер Алловин, и чего без него делать – ну совсем непонятно, – уж набег-то без Алловина точно не в набег.

Местные рыбаки робко приблизились к телу – всё же это был страшный великан, который кушал их детей, и жёны горько рыдали из-за него.

На счастье, как раз тогда Дюнкерк посещал Элуа – он любил заезжать в эту деревню. Шёл он по дороге после морского купанья и увидел скопление народу. Всех растолкал, подошёл к Алловину, благословил его и велел тело отнести к себе домой.

Две недели никто не видел ни Алловина, ни Элуа. Народ очень уважал Элуа, и никто не пытался узнать, что происходит, все мирно ждали.

На 16-ый день Элуа вывел Алловина на улицу, вполне здорового, весёлого. Он отвёл его в церковь, крестил там и женил на самой красивой девушке. И стал Алловин властителем деревни, которую довольно быстро превратил в город – повелел построить башни, стены, всяческие укрепления.

Город Дюнкерк процветал. Ведь у Алловина были отличные отношения с северными завоевателями, к тому же Алловин был хитёр, набожен, силён – короче, вокруг по всей стране бушевали войны и прочие несчастья, а в Дюнкерке сплошная божья благодать.

Прожил Алловин долго – сто лет, один месяц, одну неделю и один час. В последний день жизни он поднялся на башню, постоял там, молча глядя на север, откуда когда-то явился. Опустошил чашу вина, выкинул чашу в волны, упал и умер.