renyxa

Каникулярные дни дома, – со мной только в Рождество они и приключаются – мигает ёлка, ведём длинные разговоры с Димкой – о чём угодно – об американских президентах, о картофельных бунтах, о жизни без помидоров, о климатичских зонах, о малом ледниковом периоде, об Ермаке Тимофеевиче, об израильских выборах, о мудаке Петре первом, – о чём ведутся, о том и ведём.

И то чай, то поесть, и варенье – клюквенное, брусничное к барану, вишнёвое, вот ещё и личиевое – всякое сварила.
И Таня под боком – за лапы подёргать, в нос подуть, ушами похолопать.

Лапы чистые – прям очень – после леса – в ванну, а лес каждый день.

В лесу зяблики отъелись – к круглобокам-сорокам я давно привыкла, но шарообразные зяблики – достойная картина!

И пробежаться среди наших бетонных девятиэтажек, прислонившихся к лесу – такая днём странность – перед церковью, которую не очень-то исправно, но всё ж посещают наши португальцы, на ёлках лампочки, а между ёлками из поленьев и шишек – звери – совы почему-то с белыми кисточками на ушах, олень, а ещё снеговик, чтоб человеческое присутствие т оже обеспечить – из поленьев и шишек.

Сорока возле гнезда на тополе крутится, в сумерках попугаи налетели – никакой с сорокой ссоры у них не вышло, сплошной миру – мир. Ёлка светится, тополь подрагивает от птичьего налёта.

И вот уж тьма за окном, разлетелись птицы, и я щёлкнула выключателем. Бегают котьими глазами в окне ёлочные лампочки.