(no subject)

Шли с Машкой по набережной от Инвалидов к Нотр Дам. Вода высоченная, и течение мощное, – какое-то бревно пронеслось мимо нас, и бутылка, но не проверишь, нет ли записки. Я палку в воду кинула, но неудачно, слишком близко, и она в секунду ткнулась пришвартованной барже в бок, да там и осталась.

Каникулы кончились, и в Нотр Дам совсем маленькая очередь, минут на пять. Народу внутри, конечно, много, когда ещё рассосётся... Но как-то всё очень уважительно. Когда в музее много народу, куда хуже, – к картинам не протолкнуться. А тут толпа медленно течёт по периметру, и остановиться можно, и выйти на середину, и на стул сесть.

Что сказать? Тот же эффект, что в Шартре. До пожара, когда стены были тёмными, казалось, что ты внутри шкатулки с драгоценностями-витражами. А теперь устремляется вверх «сказочный чертог», и тебя тоже он берёт с собой, захватывает, поднимает. Разбуженный на открытии орган, увы, не звучал для нас, только сиял под витражом своими блестящими трубами.

Я раньше никогда не обращала внимания на люстры в Нотр Дам, а сегодня остро вспомнила люстры Большого зала. Как впервые меня взяли в филармонию, и я щурилась на эти волшебные сияющие радужными огнями люстры. И может быть, в детстве главным было это сияние, а музыка его дополняла.

Мы вошли в облитую предзакатным солнцем Нотр Дам, а вышли в зимних недолгих сумерках и не стали заходить в любимое кафе напротив на Левом берегу, – прямо домой поехали.















( Read more... )