(no subject)

Когда звери ещё говорили, когда трава была зеленее, а дед Мороз приносил подарки динозаврам, в общем, где-то лет 35 назад рекламы в Париже были на удивление симпатичными. Во-первых, они были загадочными, складывались обычно из трёх частей, но очень мало где можно было все три картинки увидеть вместе.

Рыжая девчонка радостно восклицала: «Я рыжая, ну и что?», и только изредка встречалась на стенке с рыжим пивом «Киллиан».

Очень грязный бегемот рекламировал билеты в Африку, стоящие меньше, чем грязнулю-гиппопотами помыть.

На тёмных стенах старинного замка в золотых рамах висели парадные портреты коров. Иногда им удавалось встретиться с огромной фотографией сыра la vache qui rit, коробка которого украшена портретом весёлой коровы с серьгами в ушах.

Следуя доброй традиции парадных портретов, я сделала три Васиных в кресле, укрытом леопардовым пледом, спасающим кресло от окончательного доедания ручек. Конечно, стенка с сеткой на окно, не дающей котам вылезать на карниз, не вполне соответствует парадности портретов, но зато соответствует Вася!

У Ишмаэля

НЕБЕСНЫЙ САНТЕХНИК

Я всех и вся предупреждя,
пролил толикочку дождя —
и побежали пешеходы
пожаловаться на невзгоды,
и побежали неуклюжи
страдать от небывалой стужи;
поплыл, что твой велосипед,
в потоке вод кабриолет;
как вспомнив климаты иные,
пошли грибы и выходные,
и подчинять себе миры
повылетали комары.
Ну да, ну я не знаю меры,
все краны зимней ночью серы,
и кем же это надо быть,
чтоб хлябь небесную закрыть?
Зато я терпелив и кроток.
Но если вы в сто тысяч глоток
не прекратите тут мне ныть,
я перестану есть и быть.