(no subject)

[mbla]

Когда осень на севере собирается стать зимой, у нас, в наших средних широтах, осень расцветает – дубы, буки краснеют, ржавеют, под ногами лиственная рябь, в которой теряются грибные шляпы. И грибной запах мешается с винным.

Мы вышли из лесу к машине с полными мешками и тихо поехали по деревне мимо каменных стен в пылающем диком винограде. Сразу за деревней пёстрый лес вплотную подошёл к неширокой дороге. И вдруг отступил на несколько шагов, оставив полосу травы. И тут мы с Маринкой увидели грибы – учитывая мешки в багажнике, грибы были нам совсем не нужны, но Маринке показалось, что в траве рыжики. Мне-то грибы показались маслятами – ну, подумаешь, маслят что ль не видали.

Но Маринка, уверенная в рыжиках, попросила Борьку остановиться. Оставив его в машине с Таней, мы побежали назад, – и обе оказались правы. Сначала мы встретили толпу мыслят, а потом войско рыжиков – ведьминским кольцом – выставили оборону.

Когда мы с Джейком жили в северной Флориде, мы в декабре обнаружили, что на газоне перед домом растут маслята, а в книжке «грибы Сибири», которая откуда-то у нас взялась, я прочитала, что на месте маслят чуть позже обязательно вырастают рыжики. Так оно и случилось – рыжики выросли в феврале. Грибы мы солили. Джейк, как типичный неофит, не мог ни одного гриба оставить неохваченным, так что каждое утро он внимательно оглядывал газон, и что маслята, что рыжики отправлялись в засольное ведёрко.

Кормили мы грибами наших тамошних приятелей – бразильского постдока-физика Мауро с женой, профессора политических наук, специалиста по Польше, по имени Джим Моррисон, а ещё японского профессора Яшу, которому я помогала в чтении по-русски советского экономического журнала – какую-то информацию он из него ухитрялся извлекать.

Ну, а вот в лесу в Рамбуйе грибная очерёдность не соблюдена, и рыжики выросли одновременно с маслятами.

Когда-то ещё до меня Ваську на русской службе Бибиси попросили перевести пару стихотворений Сильвии Плат для посвящённой ей передачи.

Васька тогда англоязычной поэзии 20-го века не чувствовал, она ему казалось теми верлибрами, которые «проза, да и дурная».

Из двух стихов ему понравился один. Собственно, если бы не этот его когда-то-шний перевод, нам бы не пришло в голову взяться за Сильвию Плат.

ГРИБЫ

Ночью спокойной
Белою тайной
Тихою тенью
Чуть раздвигая
Почву сырую
Лезем на воздух

Нас не увидят
Не обнаружат
Не остановят
Мягким упорством
Сдвинем с дороги
Листья гнилые
Старую хвою
Даже булыжник
Сдвинем с дороги

Мягче подушек
Наши тараны
Слепы и глухи
В полном безмолвье
Высунем плечи
И распрямимся

Вечно в тени мы
И ничего мы
Вовсе не просим

Пьём только воду
И никого мы
Не потревожим

Мало нам надо
Нас только много
Нас только много

Скромны и кротки
Даже съедобны
Лезем и лезем
И на поверхность
Сами себя мы
Тянем и тянем

Только однажды
В некое утро
Мы унаследуем землю