(no subject)
Sep. 16th, 2024 06:50 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mblaУ меня атавизм собирательства очень сильный. Даже в детстве, когда сидя в черничнике на Карельском, казалось бы, куда естественней собирать только в рот, я собирала ещё и в бидончик. В рот, конечно, тоже, но бидончик не забывала, ревниво посматривая на соседних собирателей – кто быстрей.
Кстати, любопытно, почему некоторые предметы, казалось бы, ничем не выдающиеся, вызывают у многих людей нежность, причём у людей, выросших в разных странах. Вот разноразмерные алюминиевые бидоны с вмятинами от долгой жизни на боках. На нашей ферме в таком бидоне у кассы стоят цветы.
И я каждый раз удерживаю себя от покупки, увидев такой бидончик на каком-нибудь провинциальном рынке.
А казалось бы, молоко в алюминиевом бидончике, ягоды, а может, даже колодезная вода из ведра, которое со скрипом ползёт из колодца вверх – вроде, это из бумерского детства. Может, конечно, и на рынках бидончики с вмятинами для нас продают. Ровно сорок четыре года назад в первое путешествие по Франции в альпийской деревеньке Charousse, куда мы прибыли из Парижа автостопом (последний отрезок, кажется, пешком) с рекомендательным письмом от нашей приятельницы к её брату в рюкзаке, в этой деревеньке из нескольких домов, воду брали из колонки, на ноги она лилась, если струю не отрегулировать, и мылись тоже у колонки. И дверь нужно было ночью обязательно закрывать, чтоб лиса не пришла в дом и всю еду не съела.
В нашем лесу растёт орешник, и даже странно, что до вчерашнего дня мне ни разу не пришло в голову, что раз орешник, значит, и орехи. И только вчера, заметив велосипед, прислонённый к дереву, увидев, как его спешившийся всадник обтряхивает огромный ореховый куст, во мне взыграла зависть, и я даже стала мысленно поторапливать собирателя – эй, не забудь мне оставить! А надо сказать, что обирал он куст на краю поляны, на которую я пришла собрать щавеля.
Велосипедист мне всё-таки немного орехов оставил, а сегодня, гуляя с Васей, я себя поймала на том, что вглядываюсь в смешанные заросли, ищу орешник глазами. И вспомнила, как у Бруштейн детей отправляют в лес за орехами, чтоб они как-то отвлеклись от политики – то ли все ждут пересмотра дела Дрейфуса, то ли пересмотра дела вотяков.
Кстати, любопытно, почему некоторые предметы, казалось бы, ничем не выдающиеся, вызывают у многих людей нежность, причём у людей, выросших в разных странах. Вот разноразмерные алюминиевые бидоны с вмятинами от долгой жизни на боках. На нашей ферме в таком бидоне у кассы стоят цветы.
И я каждый раз удерживаю себя от покупки, увидев такой бидончик на каком-нибудь провинциальном рынке.
А казалось бы, молоко в алюминиевом бидончике, ягоды, а может, даже колодезная вода из ведра, которое со скрипом ползёт из колодца вверх – вроде, это из бумерского детства. Может, конечно, и на рынках бидончики с вмятинами для нас продают. Ровно сорок четыре года назад в первое путешествие по Франции в альпийской деревеньке Charousse, куда мы прибыли из Парижа автостопом (последний отрезок, кажется, пешком) с рекомендательным письмом от нашей приятельницы к её брату в рюкзаке, в этой деревеньке из нескольких домов, воду брали из колонки, на ноги она лилась, если струю не отрегулировать, и мылись тоже у колонки. И дверь нужно было ночью обязательно закрывать, чтоб лиса не пришла в дом и всю еду не съела.
В нашем лесу растёт орешник, и даже странно, что до вчерашнего дня мне ни разу не пришло в голову, что раз орешник, значит, и орехи. И только вчера, заметив велосипед, прислонённый к дереву, увидев, как его спешившийся всадник обтряхивает огромный ореховый куст, во мне взыграла зависть, и я даже стала мысленно поторапливать собирателя – эй, не забудь мне оставить! А надо сказать, что обирал он куст на краю поляны, на которую я пришла собрать щавеля.
Велосипедист мне всё-таки немного орехов оставил, а сегодня, гуляя с Васей, я себя поймала на том, что вглядываюсь в смешанные заросли, ищу орешник глазами. И вспомнила, как у Бруштейн детей отправляют в лес за орехами, чтоб они как-то отвлеклись от политики – то ли все ждут пересмотра дела Дрейфуса, то ли пересмотра дела вотяков.
