(no subject)
Apr. 25th, 2014 03:35 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mbla День, укутанный в пропахший тополями дождь. Зимние дожди – отстранёнными каплями на автобусном стекле – ёлочными игрушками снежной королевы. Этот – зеленью, тополем, пиром. Носом – в мокрую чужую сирень.
Вчера в который раз забыла аппарат, отправляясь к Марье Синявской, – давным-давно надо поснимать как следует это дворянское гнездо – когда в окно длинной кухни, в то, что над раковиной, – сад-за-домом – входит по-пастерначьи, встряхивая спутанными ветками. Когда-то, вчера тыщу лет назад мы втроём с Васькой и с Марьей ездили в огромный «садовый» магазин, покупали там всякое – щенка сирени, чтоб устроить у забора, вьющиеся розы, луковицы тюльпанов и гиацинтов. Расчистили тогда сад, стали ужинать за столом под деревьями, а по праздникам ещё и лампочки на ветки вешали... Потом заболел Синявский...
А во втором окне – напротив того, что над раковиной – сад-перед-домом стучится глицинией – я сидела напротив этого окна – сначала глициния, особенно яркая в ползущих сумерках, потом она начала бледнеть, расплываться – и вот совсем ушла, влившись в темноту, – чёрное окно.
И лепестки иудиного дерева в крошечном пруду, где кошка Каспар Хаузер ловила рыбок, выкидывала, подлая, их на дорожку, но не ела...
Каспар Хаузер, синявская кошка – она ездила вниз по лестнице из кабинета у Синявского подмышкой, и кормил ее Андрей Донатыч с вилки...
Я спросила у Марьи, как всегда, про книгу, про «Абрама да Марью», и она в этот раз ответила хорошее – что нашла форму, ту самую, что когда-то придумал Синявский, – «Мысли врасплох» – теперь не боится, что скучно, всё стало проще – пишешь, что хочешь, а что хочешь, пропускаешь, не объясняя нифига.
Вот и я давно думаю – только так и возможно – авось, отправлю Париж в понедельник-вторник – и вперёд...
Мне, конечно, куда как проще – Альбир будет обрывки причёсывать...
А Таня, которая очень любит социальную жизнь, и с удовольствием ходит в гости даже к ветеринарке Мариам, вчера получила больше радости, чем ей положено – ещё и человечий салат – дома ей такого никогда не достаётся, бедной собаченьке.
Вчера в который раз забыла аппарат, отправляясь к Марье Синявской, – давным-давно надо поснимать как следует это дворянское гнездо – когда в окно длинной кухни, в то, что над раковиной, – сад-за-домом – входит по-пастерначьи, встряхивая спутанными ветками. Когда-то, вчера тыщу лет назад мы втроём с Васькой и с Марьей ездили в огромный «садовый» магазин, покупали там всякое – щенка сирени, чтоб устроить у забора, вьющиеся розы, луковицы тюльпанов и гиацинтов. Расчистили тогда сад, стали ужинать за столом под деревьями, а по праздникам ещё и лампочки на ветки вешали... Потом заболел Синявский...
А во втором окне – напротив того, что над раковиной – сад-перед-домом стучится глицинией – я сидела напротив этого окна – сначала глициния, особенно яркая в ползущих сумерках, потом она начала бледнеть, расплываться – и вот совсем ушла, влившись в темноту, – чёрное окно.
И лепестки иудиного дерева в крошечном пруду, где кошка Каспар Хаузер ловила рыбок, выкидывала, подлая, их на дорожку, но не ела...
Каспар Хаузер, синявская кошка – она ездила вниз по лестнице из кабинета у Синявского подмышкой, и кормил ее Андрей Донатыч с вилки...
Я спросила у Марьи, как всегда, про книгу, про «Абрама да Марью», и она в этот раз ответила хорошее – что нашла форму, ту самую, что когда-то придумал Синявский, – «Мысли врасплох» – теперь не боится, что скучно, всё стало проще – пишешь, что хочешь, а что хочешь, пропускаешь, не объясняя нифига.
Вот и я давно думаю – только так и возможно – авось, отправлю Париж в понедельник-вторник – и вперёд...
Мне, конечно, куда как проще – Альбир будет обрывки причёсывать...
А Таня, которая очень любит социальную жизнь, и с удовольствием ходит в гости даже к ветеринарке Мариам, вчера получила больше радости, чем ей положено – ещё и человечий салат – дома ей такого никогда не достаётся, бедной собаченьке.
