В честь кроличьей норы, или кто что ест.

[mbla]

В незапамятные времена (в прошлом веке) мы с bgmt имели обыкновение летом ездить в горы - и всегда на северный Кавказ.

Как-то за длинным снежным перевалом Хотю-Тау (который один наш приятель всегда именовал "Хочу-Таню"), и через который надо было переходить, связавшись верёвкой, из-за возможных трещин, мы познакомились с ребятами из Москвы и решили дальше идти вместе.

В группе москвичей была одна девочка, у которой родители жили в Астрахани, и благодаря этому обстоятельству у ребят были обалденно вкусные консервы "уха из осетра". Нам тоже было чем порадовать народ - у нас была банка из-под датского топлёного масла - золотого цвета и с портретом коровы - а в банке  свиной паштет. Походный деликатес изобретения папы одного моего друга. Берёшь фарш из жирной свинины, ставишь на газ - и до упора. Пару месяцев такой паштет не портится.

Ну, прошли мы очередной перевал,  поели в очередной раз свинину с ухой, и тут один из нас сказал, что мечта у него - купить  курицу, и не просто курицу, а живую курицу, чтоб самим её разделать и съесть совсем свеженькой. Прочим участникам идея куроубийства совершенно не пришлась по душе, но Женя (так звали нашего потенциального куроубийцу) сказал, что с курицей справится сам,  и что после обеда из жареной молоденькой курицы мы же его благодарить будем.

Через пару дней на нашем пути оказалось маленькое горное селенье, их в Балкарии называют кошами. На коше был разгар какого-то местного праздника - люди заунывно пели песни, музыкой живее всего напоминающие замечательную песню из фильма "Афоня": "а ты чо, а я ничо, а я влюбился горячо".

Женя отправился на переговоры. Местные жители курицу продать согласились, но только мёртвую. Я думаю, они просто не были садистами.

Мёртвую, но неощипанную. Женя уселся у ручья и принялся за сложное дело. Длилось оно несколько часов - у курицы почему-то оказалось гораздо больше внутренностей, чем мы думали, исходя из знакомства с курицами из магазина.

А потом мы стали её жарить на мощном примусе "Шмель", с которым все тогда ходили в походы.

Жарили-жарили, а она всё не жарилась, всё оставалась твёрдой, как подошва. В общем, наша курица напоминала ту, которой угощали Портоса у госпожи Кокнар и про которую Портос сказал, что уважает старость, но не в жареном виде.

В конце концов, нам надоело, и мы решили, что дожарим бедное животное утром, а на ужин чего другого поедим.

Прикрыли курицу в сковородке крышкой, и камушек сверху для надёжности положили. Сетку с картошкой аккуратно завязали и на сук повесили. Разошлись по палаткам.

Утром глазам нашим предстала следующая картина: чисто вылизанная сковородка, камушек и крышка рядом с ней, пустая, аккуратно развязанная сетка висит себе на дереве, а под деревом стоит симпатичнейший ослик, хвостом помахивает и улыбается до ушей, одобряя завтрак.

Это был второй за лето случай, когда  травоядно-хищниковая классификация определённо давала сбой.

Первый случай был с коровой. Страшный каннибальский случай.

Один наш приятель очень любил суп гороховый с корейкой из пакета. Тот самый приятель, который перевал называл "Хочу -Таню". Может, есть какая-нибудь связь между склонностью переименовывать перевалы и любовью к не очень съедобному супу.

Так или иначе, случилось нам этим супом поужинать - за неимением чего другого. Ну, и не доели мы его.

И вот просыпаюсь я ночью из-за фырканья и шума, вылезаю из палатки и вижу, что любитель горохового супа с КОРЕЙКОЙ Димуля сражается за супные остатки с коровой. Корова мирно ест из котла, а Димулька на неё орёт и топает. Корове, естественно, по фигу - топота и крика она что ли не слыхала?

Через некоторое время Димулю осенило - он схватил фонарик и посветил корове в глаза - тут уж ей ничего не оставалось, как, печально вздохнув, уйти, оставив суп доблестному победителю.

Ещё одна странность в коровьих вкусах была обнаружена, когда однажды мы после дневной прогулки вернулись к палатке и увидели корову, которая мирно доедала наш запас сухарей, заедая сухари индийским чаем со слоном из пачки.

Припасы корова добыла прямо из палатки, разодрав ей бок копытом.

P.S. А вот чего есть нельзя? -  Консервов "рисовая каша со свининой". После того, как их поешь, несколько дней любая мысль о еде вызывает неконтролируемое отвращение. Даже земляники не хочется. И ведь не отравленные консервы, ничего такого. Не заболеваешь, а еда вызывает омерзение. Может быть, можно эти консервы разрекламировать, как средство для похудания.