mbla | окончание воспоминаний о первой работе

И пришлось мне убирать театр - по утрам.
Вставать приходилось в 6, но зато в 10 я уже выскакивала на Театральную площадь и неслась в угловую булочную, напротив и наискосок от Консерватории, где давали кофе типа "помои" и отличный зефир в шоколаде.

К сожалению я совершенно не любила ни оперы, ни балета, так что возможность глазеть на репетиции меня нисколько не грела.

Убирать театр было намного легче, чем убирать квартиру. В уборке квартиры - самое страшное - это невозможность определить последовательность действий, в театре эта последовательность была задана - сначала опустошить мерзкие тяжёлые урны, потом вытереть пыть, потом вымыть полы. Бабульки, работавшие со мной, управлялись очень быстро - некоторые даже преисполнялись сочувствия к бедной безрукой детке и немножко помогали.

Насладившись зефиром в шоколаде, я отправлялась домой - чаще всего пешком, жили мы на Васильевком, так что недалеко и красиво.

Часов в 11 начинал приходить народ - читать Солженицына. У нас в доме лежал экземпляр "В круге первом" - в виде сфотографированных страниц - по 4 страницы на листе А4. И родители не мешали мне нести культуру в массы.

Я запускала людей в квартиру (обычно одновременно читали человека 2-3) и ложилась спать. Часа в 3 просыпалась, и начиналась счастливая карнавальная жизнь, состоявшая из общения, общения и ещё раз общения, перемежавшегося хождением в филармонию и перепечатыванием на машинке Мандельштама, Бродского и стихов знакомых.

Естественно, я горько жаловалась на свою тяжёлую уборщицкую жизнь, и в результате один мой сердобольный приятель явился как-то утром в театр к служебному подъезду с твердым намерением разделить мои труды - увы, у него не было пропуска...

Иногда на работу я тоже ходила пешком - почему-то в 6 утра меня очень трогали пустые телефонные будки - смотрела на них и проговаривала галичскую "песенку о счастье" .

А потом наступило лето, я уволилась с работы и в августе мирно поступила в "герценовский"...