![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mbla(Бретань 8007 - 3)
Мёртвые рыбачьи лодки брошены на дамбе – между морем и солёным прудом – выцветшие деревянные туши, не доеденные пока что огромными морскими червями.
Гранитная башенка, дебаркадер, катерок в Брест – через залив.
Отливный пляж – если можно пляжем назвать морское обнажившееся дно – хрустит ракушками. Попадаются плоские, с большую ладонь, изрезанные, тропические с виду.
Живая яхта ждёт прилива на скрипучем сухом дне.
Травяная дорога вверх от моря. Чтоб убедиться, что оно и за холмом тоже есть.
Лес, поле, белая цапля в небе, и вода там, где ракушки под ногами хрустели.
Пустое кафе, хозяйка на ветру, присев на корточки, пишет мелом на доске, что сегодня на ужин.
….
Облака рассаживаются на дюнах, медленные вместительные дни.
Только вот на яблоне в саду я сегодня впервые заметила большие яблоки…
И в магазине вместо родной черешни чешская. И вторая половина месяца катится с горки.
«Театрального капора пеной»…
Городские помойные чайки относительно молчаливы, а большие морские над крышами – даже и в километрах от моря – вопят – конец земли.
Просторно...
Когда я фотографировала возле какого-то невзрачного домика гортензии, хозяйка высунулась в окно, чтоб сообщить, что её цветы побил ветер, и они уже не так хороши, как прежде. Увидела Катю и стала уговаривать своего белого пуделька тоже выглянуть в окошко и познакомиться с чёрной тётей. Пуделёк упирался, но она ему всё же Катю показала.
Овцы, мирно жевавшие на лужайке, радостно устремились к нам.
Мёртвые рыбачьи лодки брошены на дамбе – между морем и солёным прудом – выцветшие деревянные туши, не доеденные пока что огромными морскими червями.
Гранитная башенка, дебаркадер, катерок в Брест – через залив.
Отливный пляж – если можно пляжем назвать морское обнажившееся дно – хрустит ракушками. Попадаются плоские, с большую ладонь, изрезанные, тропические с виду.
Живая яхта ждёт прилива на скрипучем сухом дне.
Травяная дорога вверх от моря. Чтоб убедиться, что оно и за холмом тоже есть.
Лес, поле, белая цапля в небе, и вода там, где ракушки под ногами хрустели.
Пустое кафе, хозяйка на ветру, присев на корточки, пишет мелом на доске, что сегодня на ужин.
….
Облака рассаживаются на дюнах, медленные вместительные дни.
Только вот на яблоне в саду я сегодня впервые заметила большие яблоки…
И в магазине вместо родной черешни чешская. И вторая половина месяца катится с горки.
«Театрального капора пеной»…
Городские помойные чайки относительно молчаливы, а большие морские над крышами – даже и в километрах от моря – вопят – конец земли.
Просторно...
Когда я фотографировала возле какого-то невзрачного домика гортензии, хозяйка высунулась в окно, чтоб сообщить, что её цветы побил ветер, и они уже не так хороши, как прежде. Увидела Катю и стала уговаривать своего белого пуделька тоже выглянуть в окошко и познакомиться с чёрной тётей. Пуделёк упирался, но она ему всё же Катю показала.
Овцы, мирно жевавшие на лужайке, радостно устремились к нам.
