очередное бумканье с закрывающимися глазами

Дуть перестало.

Когда-то меня поразило, что мистраль попросту сдувает тёплую воду с поверхности, дует с севера из-за леса, из-за гор и сдувает, наморщив губы –. наверху оказывается холодная донная вода.

Ещё какой-нибудь гиперборей, раздувший щёки – понятно. Но мистраль? Слово не располагает к щёкораздуванию. Стройное слово, звонкое, благородное.

«С домишек сдул крыши, как с молока пену».

Кстати, я долго думала, что «большой ветер напал на наш остров», и только когда появилась пластинка, любимая пластинка времён моего восьмого класса, узнала, что напал-то он на наш город, а это уже звучит совершенно иначе. И до сих пор для меня – конечно же, на остров напал. Корешок редьки откуда в городе?

«Ходят рыбы, рдея плавниками» - золотистые пагры в голубую полоску огромными стаями. Красные резиновые морские звёзды распластаны по подводным искрящимся камням.

А в доме у нас появилось пианино – бегемот скачал ноты с сети, ставит компьютер на боку на пюпитр и пытается Шопена вспомнить, подглядывая.

Впрочем, иногда без всякой нотной помощи он исполняет по заявкам трудящихся попурри из чижика-пыжика, цыплёнка жареного, «хороши вечера на Оби» (кстати, когда-то бегемот в задумчивости предположил, что в этой песне непонятное слово пособи – в чём? – естественно и обоснованно заменяется на поеби) и любимой моей песни, пением которой мы с подругой как-то изводили в машине одного милого и добропорядочного швейцарца – «подмосковный городок, липы жёлтые в кружок».

Я кинула сегодня Кате палочку в море с тропы, а за ней вместе с Катей, прямо как был, в тапочках, ринулся ещё и четырёхлетний мальчик – родители, правда, отозвали.

Предки мои жили в море, плавали и фыркали, и летали на границе воздуха и воды.

очередное бумканье с закрывающимися глазами

Дуть перестало.

Когда-то меня поразило, что мистраль попросту сдувает тёплую воду с поверхности, дует с севера из-за леса, из-за гор и сдувает, наморщив губы –. наверху оказывается холодная донная вода.

Ещё какой-нибудь гиперборей, раздувший щёки – понятно. Но мистраль? Слово не располагает к щёкораздуванию. Стройное слово, звонкое, благородное.

«С домишек сдул крыши, как с молока пену».

Кстати, я долго думала, что «большой ветер напал на наш остров», и только когда появилась пластинка, любимая пластинка времён моего восьмого класса, узнала, что напал-то он на наш город, а это уже звучит совершенно иначе. И до сих пор для меня – конечно же, на остров напал. Корешок редьки откуда в городе?

«Ходят рыбы, рдея плавниками» - золотистые пагры в голубую полоску огромными стаями. Красные резиновые морские звёзды распластаны по подводным искрящимся камням.

А в доме у нас появилось пианино – бегемот скачал ноты с сети, ставит компьютер на боку на пюпитр и пытается Шопена вспомнить, подглядывая.

Впрочем, иногда без всякой нотной помощи он исполняет по заявкам трудящихся попурри из чижика-пыжика, цыплёнка жареного, «хороши вечера на Оби» (кстати, когда-то бегемот в задумчивости предположил, что в этой песне непонятное слово пособи – в чём? – естественно и обоснованно заменяется на поеби) и любимой моей песни, пением которой мы с подругой как-то изводили в машине одного милого и добропорядочного швейцарца – «подмосковный городок, липы жёлтые в кружок».

Я кинула сегодня Кате палочку в море с тропы, а за ней вместе с Катей, прямо как был, в тапочках, ринулся ещё и четырёхлетний мальчик – родители, правда, отозвали.

Предки мои жили в море, плавали и фыркали, и летали на границе воздуха и воды.