Передвиженье по воде (Бретань 2007 - 8)

(Бретань 2007 - 7)

Когда мне было лет восемь, мой дед, папин отец, пригласил нас с папой на Рижское взморье. Дед жил в Москве, работал в Детгизе, жена его в «Известиях», и они дружили с рижскими писателями.

Так что поехали мы в писательский пансионат.

Оскорбительные груды взбитых сливок – похожее с виду на мороженое сладкое ничто, тёмный орган в Домском соборе, зелёные сосучки-дюшески, которые выдавали в самолёте.

И – спаниель, приносивший в зубах собственное ухо. Он принадлежал милейшему человеку по имени Юра (писателю?), а ещё яхта.

Мы плавали – не помню – один раз, два? – по Даугаве. Выходили в залив?

Купались с яхты – спускались по худенькой лесенке.

Показалось, что без яхты и собаки жизни нет.

Собаку завести в коммунальной квартире нельзя было, да и яхту не сложишь, как байдарку – в два рюкзака, и не засунешь на антресоли.

А Юра вскоре умер от рака – дед сказал телефону – холод и страх – как это – нету? И спаниель умер – раньше.

…..

Каждый год я смотрю на разные паруса – красиво – на виндсёрфы с завистью и с пониманием, что мне не научиться, не поднять эту палку с парусом, чтоб поскакать по волнам. На прочие – любуюсь и выслушиваю васькины рассказы про различия оснастки – он всё-таки был рулевым второго класса. Без особого интереса выслушиваю.

…

Несколько дней назад мы плавали на катамаране.

Недолго и инструктором. Но всё-таки. Благодаря М., которая под парусом ходит, когда к морю попадает. Она взяла абонемент и не сумела его толком использовать – пару раз не было ветра.

Машка предупреждала, что катамаран – дело не такое уж сложное. Но я ей не верила. Я не могла себе представить, что сидя на пластиковой дощечке и вытянув ноги на тряпку между двумя дощечками, – держишь в руке палку, слегка её тянешь или толкаешь, и бежишь себе вперёд, ну, конечно, инструктор отдавал приказы – когда перескочить на другой борт, на какой ориентир целиться, чтоб сменить галс, да и бежали мы не слишком быстро, ветер был не больно сильный. Хотя когда удавалось его поймать, всё же летели с лёгким подскоком.

Инструктор – местный человек, лето проводит в родной приморской деревне – а зимой работает а Африке, в благотворительной организации, – дома строит.

По его словам катамарану можно научиться часа за три. Может, и так.

Наверно, уж раз попробовали, надо на Средиземном море продолжить. Чтоб ощутить, что парус лучше байдарки – пока что, на малых скоростях, в байдарке связь с водой острей – и удар веслом – как рукой – придаёшь живое движение.

Но если стоять, привязавшись верёвкой к мачте, на цыпочках на краю доски, и чтоб вторая доска в воздухе, и парус ветер поймал, то – да, кайф.

Так что пока парус не очень считается!

А фотки с байдарки. Увы, только в бухточках, когда вылезали. Пока плыли, лежал аппарат в непромокаемом закупоренном бидоне на дне.

Байдарка в счёт – целый день, и с возвратом против ветра – через бухту, когда кажется, что не движешься вовсе, а только нос вверх-вниз – на каждой следующей волне.

Целый день – вдоль берега, заплывая в гроты, с изумрудной водой, кровавым камнем, хлюпаньем морских чудищ в щелях, – мимо бакланов, сидящих на скалах, просушивающих раскинутые крылья.

День воды. Гибкой, упругой, заплёскивающей в дырки в днище. Морские байдарки – они, как старые тазы. Но не идут ко дну. Вода через них только проливается. Насквозь.









( Read more... )

Передвиженье по воде (Бретань 2007 - 8)

(Бретань 2007 - 7)

Когда мне было лет восемь, мой дед, папин отец, пригласил нас с папой на Рижское взморье. Дед жил в Москве, работал в Детгизе, жена его в «Известиях», и они дружили с рижскими писателями.

Так что поехали мы в писательский пансионат.

Оскорбительные груды взбитых сливок – похожее с виду на мороженое сладкое ничто, тёмный орган в Домском соборе, зелёные сосучки-дюшески, которые выдавали в самолёте.

И – спаниель, приносивший в зубах собственное ухо. Он принадлежал милейшему человеку по имени Юра (писателю?), а ещё яхта.

Мы плавали – не помню – один раз, два? – по Даугаве. Выходили в залив?

Купались с яхты – спускались по худенькой лесенке.

Показалось, что без яхты и собаки жизни нет.

Собаку завести в коммунальной квартире нельзя было, да и яхту не сложишь, как байдарку – в два рюкзака, и не засунешь на антресоли.

А Юра вскоре умер от рака – дед сказал телефону – холод и страх – как это – нету? И спаниель умер – раньше.

…..

Каждый год я смотрю на разные паруса – красиво – на виндсёрфы с завистью и с пониманием, что мне не научиться, не поднять эту палку с парусом, чтоб поскакать по волнам. На прочие – любуюсь и выслушиваю васькины рассказы про различия оснастки – он всё-таки был рулевым второго класса. Без особого интереса выслушиваю.

…

Несколько дней назад мы плавали на катамаране.

Недолго и инструктором. Но всё-таки. Благодаря М., которая под парусом ходит, когда к морю попадает. Она взяла абонемент и не сумела его толком использовать – пару раз не было ветра.

Машка предупреждала, что катамаран – дело не такое уж сложное. Но я ей не верила. Я не могла себе представить, что сидя на пластиковой дощечке и вытянув ноги на тряпку между двумя дощечками, – держишь в руке палку, слегка её тянешь или толкаешь, и бежишь себе вперёд, ну, конечно, инструктор отдавал приказы – когда перескочить на другой борт, на какой ориентир целиться, чтоб сменить галс, да и бежали мы не слишком быстро, ветер был не больно сильный. Хотя когда удавалось его поймать, всё же летели с лёгким подскоком.

Инструктор – местный человек, лето проводит в родной приморской деревне – а зимой работает а Африке, в благотворительной организации, – дома строит.

По его словам катамарану можно научиться часа за три. Может, и так.

Наверно, уж раз попробовали, надо на Средиземном море продолжить. Чтоб ощутить, что парус лучше байдарки – пока что, на малых скоростях, в байдарке связь с водой острей – и удар веслом – как рукой – придаёшь живое движение.

Но если стоять, привязавшись верёвкой к мачте, на цыпочках на краю доски, и чтоб вторая доска в воздухе, и парус ветер поймал, то – да, кайф.

Так что пока парус не очень считается!

А фотки с байдарки. Увы, только в бухточках, когда вылезали. Пока плыли, лежал аппарат в непромокаемом закупоренном бидоне на дне.

Байдарка в счёт – целый день, и с возвратом против ветра – через бухту, когда кажется, что не движешься вовсе, а только нос вверх-вниз – на каждой следующей волне.

Целый день – вдоль берега, заплывая в гроты, с изумрудной водой, кровавым камнем, хлюпаньем морских чудищ в щелях, – мимо бакланов, сидящих на скалах, просушивающих раскинутые крылья.

День воды. Гибкой, упругой, заплёскивающей в дырки в днище. Морские байдарки – они, как старые тазы. Но не идут ко дну. Вода через них только проливается. Насквозь.









( Read more... )