«Запоминать пейзажи, за окнами в комнатах женщин…» (Бретань 2007 - 9)

(Бретань 2007 - 8)

Пейзажи приручаются.

У меня их, таких вот ручных, почти много. Ну, ручной – это, наверно, оскорбительно – не называть же ручным тигра или волка.

Пусть не приручаются, привыкают к тебе, как когда-то в момент наивысшего счастья, описанный Дианой Фосси в её книжке про горилл – юный горилла взял её за руку – по собственной воле подошёл и взял.

Вот я и не умею выбирать – мне хочется, чтоб у меня жили собаки ста пород – как же – и лабрадоров люблю, и боксёров, и спаниелей – так и с пейзажами.

И в каждом из любимых хочется, чтоб стоял дом. Нет, чувства собственности у меня нет совсем, но чтоб отметить присутствие, чтоб иметь право сказать пейзажу – мы вместе, я не турист, я хочу пустить корни, заплести их, прорасти.

Когда-то это был кусок Карельского – сосны да озёра.
…
Вот, например, наш полуостров – куда ни пойдёшь, в конце концов выйдешь к морю.

С одной стороны залив Дуарнене, с другой Атлантика. А между – сосны, папоротники, ежевика, вереск, тёрн, ромашки с чайное блюдце, каменные дома с синими ставнями.

С одной стороны – южная сияющая вода и острые скалы, с другой – пески, дюны, ветер кладёт осоку на бок. «Этот ветер, налетающий на траву».

И в одной прогулке можно захватить всё, и изменится пейзаж тридцать и три раза, и погреет солнцем, и посечёт дождём, и обольёт волной с пеной, и если повезёт, скажет, что всё правильно – живи и радуйся.

.....

Прогулка - от моря до моря

Атлантика



( Read more... )

«Запоминать пейзажи, за окнами в комнатах женщин…» (Бретань 2007 - 9)

(Бретань 2007 - 8)

Пейзажи приручаются.

У меня их, таких вот ручных, почти много. Ну, ручной – это, наверно, оскорбительно – не называть же ручным тигра или волка.

Пусть не приручаются, привыкают к тебе, как когда-то в момент наивысшего счастья, описанный Дианой Фосси в её книжке про горилл – юный горилла взял её за руку – по собственной воле подошёл и взял.

Вот я и не умею выбирать – мне хочется, чтоб у меня жили собаки ста пород – как же – и лабрадоров люблю, и боксёров, и спаниелей – так и с пейзажами.

И в каждом из любимых хочется, чтоб стоял дом. Нет, чувства собственности у меня нет совсем, но чтоб отметить присутствие, чтоб иметь право сказать пейзажу – мы вместе, я не турист, я хочу пустить корни, заплести их, прорасти.

Когда-то это был кусок Карельского – сосны да озёра.
…
Вот, например, наш полуостров – куда ни пойдёшь, в конце концов выйдешь к морю.

С одной стороны залив Дуарнене, с другой Атлантика. А между – сосны, папоротники, ежевика, вереск, тёрн, ромашки с чайное блюдце, каменные дома с синими ставнями.

С одной стороны – южная сияющая вода и острые скалы, с другой – пески, дюны, ветер кладёт осоку на бок. «Этот ветер, налетающий на траву».

И в одной прогулке можно захватить всё, и изменится пейзаж тридцать и три раза, и погреет солнцем, и посечёт дождём, и обольёт волной с пеной, и если повезёт, скажет, что всё правильно – живи и радуйся.

.....

Прогулка - от моря до моря

Атлантика



( Read more... )

эгоцентрическое

Я давно знаю, что жизнь измеряется не зимами, но летами.

Одно лето, второе... Мы не так уж сильно отличаемся от деревьев.

Несколько дней назад пришла нам в голову странная мысль - попытаться соотнести пустые номера годов, дохлые ненаполненные цифры с собственной жизнью.

Нет, есть, конечно, не пустые цифры, есть говорящие. есть и такие, от которых мороз по коже - один мой знакомый рассказывал, как однажды переезжал речку Ипр, - и задохнулся.

Но тут захотелось вспомнить все лета - что-когда-куда - поездки и путешествия - прикнопить булавкой на компьютер.

Начали скромно - с недавних путешествий, и покатился разматываться клубок. Вчера на заднем сиденье по дороге в Париж я на грязных клочках бумаги процарапывала места и события. И так этим увлеклась, что дала Бегемоту с Тарзаниссимо не туда уехать. Они-то были на переднем сиденье, Тарзаниссимо за рулём, и поворот с одной автострады на другую, увлёкшись очередным обгоном, проскочил.

Бегемот с некоторым удивлением восклицал в воздух, что он не понимает, почему нам говорят, что впереди город Нант, а не город Рен, Тарзаниссимо с завидной уверенностью отвечал, что совершеннно естественно, что Нант впереди, не позади ж ему быть, а конечных пунктов на автостраде никто никогда не пишет - зачем? На карту никто не смотрел.

В конце концов, я подняла глаза от бумажек и увидела, что мы приближаемся к городу Ляболь, куда нам явно не надо, открыла атлас и увидела. что поворот давно пропущен.

Вместо того, чтоб съехать и развернуться, мы поехали огородами - маленькими кривыми дорожками - мимо леса, мимо поля, мимо пруда, мимо коров, через каменные деревеньки, мимо церквей с петушками на крыше.

Съели бутерброды на полянке под переплетёнными с соснами каштанами, в обществе сыроежек и груздя. Потеряли два часа.

А я осознала, что, наверно, самый усреднённый французский пейзаж, - не Бретань, не Прованс, не Альпы, не Париж, а вот такое французское общее место - лес, перелесок, поле, коровы, вода, петушок на крыше и цветы у домов, и земля мягкими волнами - вверх-вниз.

Когда въехали на нужную дорогу, я продолжила пришпиливание лет, дальше - больше - все на булавку - от рожденья до двух - по рассказам, с трёх - по памяти. Потеряла только куда-то лето, когда мне было пять, а мама была беременна Машкой. И с семи до десяти все лета слились - одно и то же место - Сестрорецк - сирень у забора - много разного, не разделённого по годам - велосипед, песок, смола на досках около дороги, мазут приходится с ног счищать, самые простые цветы - зонтики, звездчатка - растут на песке, и волшебное-чего-нет - лес - настоящий лес. Он появился в одиннадцать.

Вместе с летами подцепились и какие-то зимы - это было тогда, когда... И я с удивлением смотрю на листочки - осталось в компьютер - и сидите годы, как миленнькие, как птички окольцованные.

В городе не жарко - сплошное тополиное шуршанье в ушах, и облака бегают.

Переделать сто дел и уехать послезавтра. А Гарри Поттера буду, наверно, читать на заднем сиденье с Катей под боком, по дороге к Средиземному морю.

эгоцентрическое

Я давно знаю, что жизнь измеряется не зимами, но летами.

Одно лето, второе... Мы не так уж сильно отличаемся от деревьев.

Несколько дней назад пришла нам в голову странная мысль - попытаться соотнести пустые номера годов, дохлые ненаполненные цифры с собственной жизнью.

Нет, есть, конечно, не пустые цифры, есть говорящие. есть и такие, от которых мороз по коже - один мой знакомый рассказывал, как однажды переезжал речку Ипр, - и задохнулся.

Но тут захотелось вспомнить все лета - что-когда-куда - поездки и путешествия - прикнопить булавкой на компьютер.

Начали скромно - с недавних путешествий, и покатился разматываться клубок. Вчера на заднем сиденье по дороге в Париж я на грязных клочках бумаги процарапывала места и события. И так этим увлеклась, что дала Бегемоту с Тарзаниссимо не туда уехать. Они-то были на переднем сиденье, Тарзаниссимо за рулём, и поворот с одной автострады на другую, увлёкшись очередным обгоном, проскочил.

Бегемот с некоторым удивлением восклицал в воздух, что он не понимает, почему нам говорят, что впереди город Нант, а не город Рен, Тарзаниссимо с завидной уверенностью отвечал, что совершеннно естественно, что Нант впереди, не позади ж ему быть, а конечных пунктов на автостраде никто никогда не пишет - зачем? На карту никто не смотрел.

В конце концов, я подняла глаза от бумажек и увидела, что мы приближаемся к городу Ляболь, куда нам явно не надо, открыла атлас и увидела. что поворот давно пропущен.

Вместо того, чтоб съехать и развернуться, мы поехали огородами - маленькими кривыми дорожками - мимо леса, мимо поля, мимо пруда, мимо коров, через каменные деревеньки, мимо церквей с петушками на крыше.

Съели бутерброды на полянке под переплетёнными с соснами каштанами, в обществе сыроежек и груздя. Потеряли два часа.

А я осознала, что, наверно, самый усреднённый французский пейзаж, - не Бретань, не Прованс, не Альпы, не Париж, а вот такое французское общее место - лес, перелесок, поле, коровы, вода, петушок на крыше и цветы у домов, и земля мягкими волнами - вверх-вниз.

Когда въехали на нужную дорогу, я продолжила пришпиливание лет, дальше - больше - все на булавку - от рожденья до двух - по рассказам, с трёх - по памяти. Потеряла только куда-то лето, когда мне было пять, а мама была беременна Машкой. И с семи до десяти все лета слились - одно и то же место - Сестрорецк - сирень у забора - много разного, не разделённого по годам - велосипед, песок, смола на досках около дороги, мазут приходится с ног счищать, самые простые цветы - зонтики, звездчатка - растут на песке, и волшебное-чего-нет - лес - настоящий лес. Он появился в одиннадцать.

Вместе с летами подцепились и какие-то зимы - это было тогда, когда... И я с удивлением смотрю на листочки - осталось в компьютер - и сидите годы, как миленнькие, как птички окольцованные.

В городе не жарко - сплошное тополиное шуршанье в ушах, и облака бегают.

Переделать сто дел и уехать послезавтра. А Гарри Поттера буду, наверно, читать на заднем сиденье с Катей под боком, по дороге к Средиземному морю.