mbla | "Луной был полон сад", Виталий Мельников

..........................................................................
Подробности долой! Ведь всё, что облетело:

Лепнина и года – касается не нас,

И лица с этих фоток, рваных, пожелтелых

Давно совсем не те, не здесь и не сейчас...

Понять попробуй сам, что мысль крутя задаром,

Ты просто совместить пытался с дымом дым...

И что нелепость вся не в том, что стал ты старым

А в том, что всё равно остался молодым.

За несколько дней до отъезда на каникулы мы с Бегемотом и с Машкой посмотрели «Луной был полон сад».

Машка смотрела этот фильм второй раз. Зимой он совершенно случайно ей попался, и она нам его привезла. Конечно же, я слышала названия фильмов Мельникова, но не видела ни одного – только с киношных рекламных плакатов смутно помню какие-то словосочетания.

Уверена я, что это были обычные, может быть, неплохие советские фильмы.

А тут – полное попадание, когда возникает ощущение, что между автором и героями нет вполне естественного барьера.

Ну, и да, снято семидесятилетним человеком о семидесятилетних людях – само по себе не то чтоб удивительно – почему б не снимать фильмы о своём поколении, – но тут дело и не в поколении, и не в социальной составляющей российской жизни двухтысячного года – это всё хорошо убедительно снято, но – совершенно для этого фильма вторично.

Наверно, только на собственной шкуре, до слёз, можно понять, о чём же говорил старый Джолион, когда он писал Ирен, что ужас старости не в том, что стареешь, а в том, что остаёшься молодым. Ужас, или наоборот благо – конечно же, благо, как бы иначе и жить.

И этот бесконечно грустный фильм обострённо об этом – и вся жизнь между военным детдомом и двухтысячным годом, между послевоенным лагерем и двухтысячным годом – не укладывается в линейное прохождение времени, в опыт, в прошлое – и оказывается, что та девочка Вера, увезённая из блокадного Ленинграда, и эта женщина – собственно, и отличий-то между ними нет. Тот мальчик Алёша и этот потрёпанный мужик – а в чём разница?

Внезапно умирает парализованный старик, к которому каждый день приходит Вера – бывшая школьная учительница литературы, сиделка, – она приходит к старику и читает ему Фета – «Луной был полон сад»

Вера умирает внезапно, на скамейке во дворе возле собственного дома. Из Америки приезжает на похороны её сын – хороший заботливый интеллигентный сын, да и почти все в этом фильме хорошие…

Сын с отцом, с Вериным мужем, присаживаются возле огромного пустого накрытого стола, и вдруг отец, Верин муж, срывается и бежит через город, через холодный слегка облезлый Ленинград, к тому потрёпанному мужику, мальчику Алёше, который любит его жену, ту девочку Веру из военного детдома, – у этих двух истрёпанных мужиков больше общего, чем у отца с сыном – да просто потому, что у сына собственная жизнь, другая… Которую Вера не структурирует.

Актёры все изумительные, но Шарко… Я видела её в «Долгих проводах» у Киры Муратовой, и видела ещё молодой у Товстоногова в «Традиционном сборе», там она играла совершенно проходную роль – девчонку-кассиршу, работающую на Крайнем севере, которая один раз только и появляется – и говорит, что вот если б у неё было много денег, то ведь удалось бы ей найти мужика, она б его тогда купила – до мурашек она это говорит.

И тут Шарко – та самая девчонка из детдома, которой почему-то семьдесят лет.