(no subject)

Тут недавно Маша задала, по-моему, интересный вопрос – каким образом личность автора проявляется в фотографии, почему у разных людей, снимающих практически одно и то же, получается не слишком похоже. И нельзя всё это отнести ни к технике, ни к работе с фотошопом, – что-то ещё вполне неуловимое присутствует.

Мне кажется, что сегодня у меня нашлось подобие ответа.

Я шла утром от Нотр-Дам к Жюсьё, чтоб сесть там на метро – проторенный маршрут – когда я еду на работу через город, я иду по одним и тем же улицам. Не забываю поднять голову и глянуть на Нотр Дам, как Сомс Форсайт всегда взглядывал на Сен-Поль.
Маршруты мои разнятся только тем, где я перехожу набережную, а это зависит от светофора. Я поднимаюсь из Рера наверх, на угол – и либо перехожу к магазину «Шекспир» и иду через садик Saint-Julien-le-Pauvre, либо – поперёк моста и вдоль реки, тогда набережную я пересекаю на углу улицы Лагранж, чтоб по ней и уйти.

Иду, слушаю радио, или музыку, или ничего не слушаю.

...

Сегодня я шла по речной стороне. В солнечный день – днём жарко будет, утром чуть прохладно с намёком на будущую осень – всё ж сентябрь.

Наушники надевать не захотелось. Шла и глядела – сначала на ещё закрытые ящики букинистов, на которых уже появились кое-какие тополиные лимонные листья, а потом вдруг уже у перехода увидела солнце на асфальте и тень фонарного столба, – удивительную пустоту, которую оттенила торопливо прошедшая тень ног, всего двух. Потом в пустоте возникло много ног и много их теней, и такса, и тень таксы... Извилистые тени – это люди и собаки шли поперёк солнечного пятна, – те, что набережную пересекли по зелёному свету.

Я стояла там несколько минут и фотографировала телефоном, чего очень не люблю, но аппарат часто ленюсь таскать, хоть у меня и нетяжёлая мыльница.

Я тыщу раз снимала солнце и тени, и 2 тыщи раз ровно в этом месте видела солнце и тени, но сегодня это было иначе, за этим разлитым солнечным пятном, за геометричностью неподвижной тени столба стояла какая-то иная пустота, иная неподвижность. И потом тени ног – они нарушали тишину, и это очень остро ощущалось. А тень таксы была похожа на совершенно изумительную медную длинноухую и длиннотелую собаку, которую когда-то ещё в России во времена своего ювелирства, сделала Марья Синявская.
Я пошла дальше и, проходя мимо магазина роз, увидела выставленную на улицу миску, – самую простую, пахнущую свежей водой и розами – в ней плавали нарядные оторванные розовые головы – улыбающиеся, напудренные, вроде как ещё не знающие, что их уже отрезали.

Миску с розами я тоже сняла телефоном, хотя практически уверена, что ни фига не вышло.
И у Жюсьё, уже заныривая в метро, я увидела горящий ряд ламп внутри кафе – даже два ряда – рыжих ламп под треугольными абажурами – слепило солнце, било в круглые блестящие металлические уличные столики, а там – в тёмной пещере – задумчиво светились лампы-близнецы и не могли выйти наружу...

Их я уже не сняла...

...

Есть дни, когда я иду по знакомой дороге и, почти не отрываясь, снимаю, есть дни, когда и освещение такое же, и дорога та же, а не фотографирую совсем...

Часто ничего не получается, но иногда всё же удаётся поймать в маленьком экранчике отзвук...

Если снимаешь не просто для памяти, вместо записной книжки, то обычно всё же знаешь, что хочешь аппарату сказать, – вертишь его, вертишь, ловя кадр в экране...

Выполняю просьбу Таки-Нета

Цитата из Таки-Нета : [Всех, кто хоть частично разделяет эти позиции, это беспокойство - пусть даже и не выводы - я прошу, я настаиваю на репосте или ссылке]

Комменты снимаю, что естественно, - меньше всего я хочу длинных политических дебатов в моём журнале, тем более по поводу, имеющему ко мне очень опосредованное отношение.

Пафос Таки-Нета мне чужд, как вообще мне чужд пафос. Я не со всем согласна, но безусловно согласна с частью утверждений и считаю, что прочесть этот пост важно.

Примерно, как Носорог...