обрывочное...

Когда апрельским январём, вечером, я иду домой, – я прохожу под деревьями под птичий разухабистый посвист – у кого на хвосте трели росчерк,  у зяблика?

Открываю калитку, – на улочке, где садики с чайное блюдце, слышен каждый звук – ребёнок заплакал в соседнем доме, хлопнула дверца редкой тут машины,  – и шаги. Сколько раз тут мной хожено за 17 лет? Бегом, ползком нога за ногу...

Решётка сада, дерево, то, что прошлым мартом не могло решить, чем распуститься – листьями или цветами…

«Врут равно и признак, и примета:
От ростка не отличить росток,
И листом ли станет почка эта,
Или в ней скрывается цветок?
Правду нам покажет только лето…
Прошлого на самом деле нету –
Призрачен любых событий срок!»

Пробегая мимо этой решётки, я обычно звонила домой...

Некоторые собаки равнее других – умеют говорить по телефону.

...

Когда на работе мы собираемся по каким-то делам за длинным столом в общей комнате, я всегда сажусь носом к окну.

Сегодня там показывали голый тополь – он дикобразом ветки растопырил – я глядела-глядела – и в картину Моне вошла...

И подумала – как живопись приручает пейзаж...

А если вдруг встречаешь пейзаж из ниоткуда, – острая потребность куда-то его поместить, найти в «Вавилонской библиотеке»…

Как тревожило в детстве, что никто не писал отражений в лужах... Разве что у Тарковского в «Ностальгии», но это уже позже...

По мне – без живописи смысла пейзажа не узнать – инструмент такой... А когда встречаешь наяву знакомое на картине – вот тогда праздник...