(no subject)
Jun. 2nd, 2015 11:46 amНа толстом проводе над платформой сидела ворона. Здоровущая, чёрная – сыр во рту она не держала – что–то нам кричала – настойчиво, громко, во всё воронье горло – и клюв разевала во всю ширь.
Народ ехал на работу, кто почту на телефоне проверял, кто с компом, кто с книжкой...
Ветер размахивал ветками.
А ворона всё пыталась до нас докричаться – о чём, зачем?
Но когда я потянулась на телефоне к кнопке фотоаппарата, она взмахнула крыльями, перелетела пути и исчезла из виду – а что могла я сделать, кроме как её сфотографировать?
И было ощущение собственной беспомощности – да, ворона, и мы со своими компами и телефонами, и прочими электронными устройствами – и эта ворона просится в средневековый фильм – и конечно, это было–было – на голом дереве в поле ворона, и идут люди в отрепьях – не могло этого не быть. Но эта ворона над нами, – над нами в джинсах, с телефонами, на работу...
Васька бы ворчал – сколько можно про ворон, нельзя повторяться – я бы сердилась – вороны и чайки все разные...
А потом наверняка у него получилось бы... И сидела бы ворона на проводе, и выговаривала бы нам, – страстная, уверенная, отчаянно непонятая...
Народ ехал на работу, кто почту на телефоне проверял, кто с компом, кто с книжкой...
Ветер размахивал ветками.
А ворона всё пыталась до нас докричаться – о чём, зачем?
Но когда я потянулась на телефоне к кнопке фотоаппарата, она взмахнула крыльями, перелетела пути и исчезла из виду – а что могла я сделать, кроме как её сфотографировать?
И было ощущение собственной беспомощности – да, ворона, и мы со своими компами и телефонами, и прочими электронными устройствами – и эта ворона просится в средневековый фильм – и конечно, это было–было – на голом дереве в поле ворона, и идут люди в отрепьях – не могло этого не быть. Но эта ворона над нами, – над нами в джинсах, с телефонами, на работу...
Васька бы ворчал – сколько можно про ворон, нельзя повторяться – я бы сердилась – вороны и чайки все разные...
А потом наверняка у него получилось бы... И сидела бы ворона на проводе, и выговаривала бы нам, – страстная, уверенная, отчаянно непонятая...