(no subject)

В первый каникулярный пятничный вечер 23 декабря я, забравшись в постель в половину второго ночи, надела наушники и включила классическую станцию.

Играли рожденственскую ораторию Баха, – к сожалению, мне достался только её маленький хвостик, почти сразу она закончилась, и обнаружилось, что я попала в разговорную передачу, – ведущий беседовал со священником.

Кто именно был этот священник (может, архиепископ парижский?), я не узнала, потому что послушала я ночные разговоры совсем недолго – в два часа ночи в первую ночь каникул уже засыпаешь – ведь встала-то я в восемь.

Ведущий беседовал со святым отцом о том-о сём, расспрашивал его о знакомстве с Войтылой, и музыка, в частности Рождественская оратория, была по заказу священника. На классической станции есть такие передачи, когда кого-нибудь приглашают поговорить, и за время разговора несколько раз ставят записи по выбору приглашённого, и называются эти выбранные гостем записи – madeleines musicales, – естественно, гость объясняет, почему именно эта музыка – его мадленка.

И вот спросил ведущий у гостя, как тот относится к заголовку в Libération, посвящённому избранию Фийона кандидатом на президентских выборах от нашей правой республиканской партии.

Фийон всерьёз католик.

А заголовок в Libération звучал так: Au secours, Jésus revient.
(на помощь, Иисус возвращается).

Святой отец засмеялся и сказал, что всё ж зависит от знаков препинания.

К примеру, можно ведь и так: Au secours, Jésus, il revient. (На помощь, Иисусе, он возвращается). А надо сказать, Фийон при Саркози был весьма непопулярным премьер министром...