(no subject)

Я съездила, как каждую осень, на викенд к Ишмаэлю.

Лимонные лиственницы на склонах, если глядеть вверх, красные черничники, ежели под ноги, снег где-то там над деревьями и скалами, ледниковые голубые языки. Пёстрые виноградники. Мохнатые коровы – белые с чёрной поперечной широченной полосой – поясом поперёк живота. Чёрноголовые овцы с ягнятами – мамаши разговаривают толстыми голосами, а дети тоненькими. И когда маленький ягнёночек старательно произносит своё писклявое «бееее», виден в открытом рту его смешной язычок. Всё вместе – такой вот пир цвета, загрести побольше перед зимой.

Ну и, как Марья Синявская говорит, «тары-бары, почём товары» – трындёж-пиздёж. И впридачу два чудесных новых знакомства.

Осенние лиственницы – я не скажу, как Ишмаэль, что именно их показывают в небесном раю, хотя, может, и скажу – «и их тоже» – список – «нет ничего прекрасней» – очень у меня длинный, – но почему мы не ездили в детстве в Линдуловскую рощу осенью? Весной с юными лиственными только вылупившимися иголочками помню её, а вот когда осенние лиственницы – так только склоны, снег наверху, толокнянка красными шариками понизу, и изредка вдруг рядом кустик брусники – только когда вместе и отличишь их друг от друга, а то схватишь толокнянку и наполняется рот её мучнистой не имеющей вкуса трухлявой мякотью. И лиственницы, лиственницы, лиственницы…