(no subject)

Первое января – красный день календаря – день тихий и печальный, короткий и сонный. Слонный – по лесу тихо идут сонные слоны. Хоботами помахивают.

Но нет, слонов-то я и не приметила. В густотуманный сонный зловонный (гарью пахнет зимний туман) день первого января – самого длинного месяца года – тянется тестом, постепенно отлипая от пальцев, – и вдруг просыпаешься в феврале, протираешь глаза...

Но первого января – через мокрую глину, по втоптанным листьям, через лес, где народу, больше, чем в обычное воскресенье, – люди, собаки, – кто бежит, кто на велосипеде, кто бредёт, а кто и шашлык на костре жарит, напялив на головы соломенные шляпы – переодеть зиму в лето!

Цапля не стала нас дожидаться на птичьем бревне, протянувшемся с берега в пруд – перелетела в кусты, и остались только чёрные птицы – баклан, ворона, а в воде пара курочек.

Баклан молчал, а ворона заговорила – резко громко решительно обличительно. Курочки подплыли к бревну.

Когда ворона наконец замолкла, одна из них ответила ей что-то доброжелательно-примирительное – не сердись, ворона!

Чёрные птицы на чёрной воде, дрожащей в молочном тумане первого января года из двух нулей и двух двоек.