(no subject)

Молодой Мармот потребовал в очередной раз, чтобы я рассказала ей про то, как у нас в Медоне почти что случился пожар от того, что Васька, захватив собаку Нюшу, поехал за мной на работу, оставив на огне курицу с морковкой, которой мы Нюшу кормили в те давние времена, когда собачьи крокеты уже существовали, но ещё казалось, что покормить юную ньюфиху варёной курочкой очень даже правильно. Пожара не произошло, но когда мы приехали домой, пожарная машина стояла у нас перед подъездом, а пожарные перед нашей дверью уже готовились её сломать. А всего только из-под двери валил дым, а на дне чёрной-пречёрной кастрюли мелодично позвякивали угольки.

И тут я сделала Мармоту встречное предложение: «а давай лучше почитаем про пожар». Вместо того, чтоб снять с полки томик Маршака, я полезла на планшете в Гугл, и он любезно предложил мне диафильм 1953-го года. Надо сказать, что диафильмы мы с Мармотом уже смотрели, и они ей очень обычно нравятся. В книжке вечно чего-нибудь да не нарисуют, а в диафильме все нарисованы, и всё, что происходит.

Надо сказать, что я в детстве маршаковского пожара страшно боялась. Ну, я ж вообще была изрядная трусиха. Спички зажигать боялась (во избежание пожара), Малый проспект переходить боялась (свирепые машины рычали и мчались прямо на меня). Тоненькая книжка «Пожар» была у любимой нашей Бабани (маминой мамы), жившей со своей старшей сестрой Галей, тоже очень люсбимой. Нас с Машкой раз в неделю к ним возили мыться в ванне, потому что у нас в квартире ванны не было. Книжка была одновременно и страшная, и очень притягательная, я не могла её не читать. Сначала, пока шло введение, общие слова про пожарную каланчу, я тоскливо ждала ужасного, а когда дочитывала до фразы «Только мать сошла с крылечка, Лена села перед печкой» вдруг на секунду у меня возникала какая-то дикая надежда, что может, на этот раз идиотка Лена не откроет печной дверцы. И вот же каждый раз она открывала её. Может быть, особенно меня задевало, что эту глупую дуру тоже зовут Леной.

Реакция на эту историю у отважного Мармота оказалась совершенно не такой. Она не могла оторваться от происходящего, приговаривая, что уж она бы огню задала.

Диафильм мы посмотрели раз 6. А потом ещё сколько-то раз через несколько дней.

На какой-то по счёту просмотр особое внимание Мармота привлёк диалог пожарного Кузьмы с огнём.
Злой огонь шипит из щели:
— Пощади меня, Кузьма,
Я не буду жечь дома!
— Замолчи, огонь коварный!
Говорит ему пожарный.
— Покажу тебе Кузьму!
Посажу тебя в тюрьму!

Мармот с некоторым восторгом заметил, что если посадить огонь в тюрьму, то в тюрьме будет пожар.

И как тут было не вспомнить историю про моего троюродного брата Мишку, который два раза перескакивал через класс, про которого, когда он учился в физико-математическом интернате в какой-то газете появилась статья «Обыкновенный вундеркинд», и который стал победителем международной олимпиады по математике. Когда в раннем детстве Мишке прочитали произведение папы Михалкова про никогда и ни с чем не соглашавшимся Фому, Мишка, услышав
Идет в зоопарке
С экскурсией он.
«Смотрите, — ему говорят, —
Это слон».
И снова не верит Фома:
«Это ложь.
Совсем этот слон
На слона не похож»
заинтересовался, есть ли у лоша хобот.

Историю взрослые запомнили. И потом дядюшки и тётушки, вся мешпуха, качали головами: «вот ведь, и тогда было ясно, какой Миша необыкновенный мальчик».

Я до таких высот не доходила, и лош меня не интересовал, и про пожар в тюрьме я не думала, и даже коммутативность сложения меня не занимала. То, что 3+2=2+3 мне странным не казалось. А вот почему 3+2=4+1 занимало меня целый детсадовский день, по крайней мере целый тихий час я об этом думала, с нетерпением ожидая вечера, когда меня заберут домой и по дороге я смогу задать свой основополагающий философский вопрос.