(no subject)
Jan. 21st, 2018 09:36 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mblaДва дня почти без перерыва льют январские дожди, – льют, льют, под ними намокают невесомые пуховки, в которых по зиме ходят парижане.
Ветер, не превратившийся у нас в бурю, – выворачивает зонтики, – парижские зимы не для хлипких защитных устройств.
Вчера мы с Таней и с Бегемотом два часа ходили по промокшему насквозь лесу, и Таню пришлось мыть в ванне аж до самого пуза включительно. Но она была всё-таки куда чище велосипедов и велосипедистов, которые радостно ездили по лесу – по склону, и мокрая глина летела из-под колёс.
Бегуны шлёпали, вздымая глинистые брызги. Некоторые без штанов – всё ж приятней отмываться, когда только ноги, и не надо пихать в машину штаны, в которых непонятно даже, как в дом войти, чтоб всё вокруг не замазать. А велосипеды? Как моют велосипеды?
Но чтоб без штанов, надо всё ж бежать, или крутить колёса – зима на дворе, холодно, хоть крепкие нарциссовые бутоны уже торчат вверх из-под гингко, растущих вдоль нашей главной улицы. Так что я всё ж в штанах гуляю.
***
А сегодня мы с Бегемотом ездили в гости к Софи и после ланча отправились все вместе гулять – с Софи, Венсаном и двумя их мальчишками, восьмилетним Грегуаром и трёх-с -половиной-летним Мартеном, – вдоль столь нынче любимого народом канала Сен-Мартен – от Республики к Ля Вилет. На Республике – площади, где всяческие демонстрации по самым разным поводам, кучковались две небольшие не имеющие друг к другу отношения группы, одна под неизвестным мне флагом, – а вдоль канала прохожих и пробежих было не слишком много – куда больше народу сидело по окрестным кафе, под газовыми обогревалками, – некоторые и вовсе разделись на улице на сквозняке – сидели в свитерах, сняв куртки, – обогревалки жарят дай бог. Дождь сегодня был настойчив, холодней, чем вчера, и местами превращался не в ливень, конечно, но пробивал пуховку.
Я давно знаю, что французы не считают, что их планы должны как-нибудь зависеть от погоды – так что мы себе гуляли, не сокращая придуманный заранее путь, а те, кто бежал, – бежали себе, не заморачиваясь тем, что дождь лупил по непокрытым головам.
В барах зазывный полумрак, бутылки висят головами вниз. У берега баржи пришвартованы, кораблики. Но никто не шлюзовался. Чайки в сумерках, как всегда, отчаянно белели, и крыльями хлопали над зимой – по Сильвии Плат в Васькином переложении.
И тут вдруг на каком-то раскидистом высоком дереве – шут его разберёт зимой, кто это, – явно не платан и не бук, потому что с крепкой шершавой корой – скорей всего, это был каштан, – я увидела бакланов – они давно уж не невидаль ни на Сене, ни на окрестных прудах – птица нередкая, до середины Днепра не долетит – но всё равно – здоровущие, как в Бретани, крепкоклювые бакланы сидели на ветках над каналом – не шелохнувшись, сидели – надзирали за ближним кафе, полным людей за уличными столиками, за пустой стоянкой для велибов – ни одного не осталось, всех разобрали под дождём и покатили на них, кто куда, – неподвижные часовые бакланы высоко над зимней серой водой.
***
Опять над островом Ситэ шпиль топят серые туманы,
Кружат в декабрьской пустоте, к нам с моря залетев, бакланы,
Тут, где на шумных берегах и этажам, и скверам тесно,
И в обстановке бытовой парадность птичья неуместна,
А в сером небе ничего ни слух, ни взгляд не различает –
Что неуместней чёрных птиц средь барж, домов, да белых чаек?
Но ведь приходится реке вновь чувствовать себя широкой,
Как в дни, когда на островке весь город помещался сбоку
От лагеря, где так – в квадрат – четыре славных легиона
Стоят в шатрах за рядом ряд, крестообразно разделённо,
Тут, где две улицы сошлись, шест по уставу отмечает
Центр лагеря, над коим ввысь под облака баклан взлетает.
Не геральдический орёл – баклан – готическая птица –
Тут над имперским алтарём, над римским лагерем гнездится,
До готики лет за пятьсот украсив безымянный остров,
Готический баклан плывёт над тесным строем ёлок острых.
Когда-то возведут Собор, и с моря множество бакланов,
Не разгоняя сны дождей, на фоне стройных аркбутанов
В толпе невзрачных зимних дней начнёт без устали кружиться...
И город выглядит важней под сенью острокрылой птицы,
Когда, напоминая нам, каким при Цезаре был остров,
Взлетает чёрный корморан над тесным строем шпилей острых.
15 января 2013
Ветер, не превратившийся у нас в бурю, – выворачивает зонтики, – парижские зимы не для хлипких защитных устройств.
Вчера мы с Таней и с Бегемотом два часа ходили по промокшему насквозь лесу, и Таню пришлось мыть в ванне аж до самого пуза включительно. Но она была всё-таки куда чище велосипедов и велосипедистов, которые радостно ездили по лесу – по склону, и мокрая глина летела из-под колёс.
Бегуны шлёпали, вздымая глинистые брызги. Некоторые без штанов – всё ж приятней отмываться, когда только ноги, и не надо пихать в машину штаны, в которых непонятно даже, как в дом войти, чтоб всё вокруг не замазать. А велосипеды? Как моют велосипеды?
Но чтоб без штанов, надо всё ж бежать, или крутить колёса – зима на дворе, холодно, хоть крепкие нарциссовые бутоны уже торчат вверх из-под гингко, растущих вдоль нашей главной улицы. Так что я всё ж в штанах гуляю.
***
А сегодня мы с Бегемотом ездили в гости к Софи и после ланча отправились все вместе гулять – с Софи, Венсаном и двумя их мальчишками, восьмилетним Грегуаром и трёх-с -половиной-летним Мартеном, – вдоль столь нынче любимого народом канала Сен-Мартен – от Республики к Ля Вилет. На Республике – площади, где всяческие демонстрации по самым разным поводам, кучковались две небольшие не имеющие друг к другу отношения группы, одна под неизвестным мне флагом, – а вдоль канала прохожих и пробежих было не слишком много – куда больше народу сидело по окрестным кафе, под газовыми обогревалками, – некоторые и вовсе разделись на улице на сквозняке – сидели в свитерах, сняв куртки, – обогревалки жарят дай бог. Дождь сегодня был настойчив, холодней, чем вчера, и местами превращался не в ливень, конечно, но пробивал пуховку.
Я давно знаю, что французы не считают, что их планы должны как-нибудь зависеть от погоды – так что мы себе гуляли, не сокращая придуманный заранее путь, а те, кто бежал, – бежали себе, не заморачиваясь тем, что дождь лупил по непокрытым головам.
В барах зазывный полумрак, бутылки висят головами вниз. У берега баржи пришвартованы, кораблики. Но никто не шлюзовался. Чайки в сумерках, как всегда, отчаянно белели, и крыльями хлопали над зимой – по Сильвии Плат в Васькином переложении.
И тут вдруг на каком-то раскидистом высоком дереве – шут его разберёт зимой, кто это, – явно не платан и не бук, потому что с крепкой шершавой корой – скорей всего, это был каштан, – я увидела бакланов – они давно уж не невидаль ни на Сене, ни на окрестных прудах – птица нередкая, до середины Днепра не долетит – но всё равно – здоровущие, как в Бретани, крепкоклювые бакланы сидели на ветках над каналом – не шелохнувшись, сидели – надзирали за ближним кафе, полным людей за уличными столиками, за пустой стоянкой для велибов – ни одного не осталось, всех разобрали под дождём и покатили на них, кто куда, – неподвижные часовые бакланы высоко над зимней серой водой.
***
Опять над островом Ситэ шпиль топят серые туманы,
Кружат в декабрьской пустоте, к нам с моря залетев, бакланы,
Тут, где на шумных берегах и этажам, и скверам тесно,
И в обстановке бытовой парадность птичья неуместна,
А в сером небе ничего ни слух, ни взгляд не различает –
Что неуместней чёрных птиц средь барж, домов, да белых чаек?
Но ведь приходится реке вновь чувствовать себя широкой,
Как в дни, когда на островке весь город помещался сбоку
От лагеря, где так – в квадрат – четыре славных легиона
Стоят в шатрах за рядом ряд, крестообразно разделённо,
Тут, где две улицы сошлись, шест по уставу отмечает
Центр лагеря, над коим ввысь под облака баклан взлетает.
Не геральдический орёл – баклан – готическая птица –
Тут над имперским алтарём, над римским лагерем гнездится,
До готики лет за пятьсот украсив безымянный остров,
Готический баклан плывёт над тесным строем ёлок острых.
Когда-то возведут Собор, и с моря множество бакланов,
Не разгоняя сны дождей, на фоне стройных аркбутанов
В толпе невзрачных зимних дней начнёт без устали кружиться...
И город выглядит важней под сенью острокрылой птицы,
Когда, напоминая нам, каким при Цезаре был остров,
Взлетает чёрный корморан над тесным строем шпилей острых.
15 января 2013
