(no subject)

[mbla]

Около половины шестого было, когда зашёл Патрик. Я как раз закончила разговоры с абитуриентами и собиралась не позже шести убежать – натянув на уши наушники под вечерние последние известия по France culture. Кристофер развалился полулёжа посреди офиса, вытянув ноги, так что надо было через них перешагивать, – оставил студентов за компами и прибежал передохнуть. Федерико заканчивал проверять письменные пересдачи. Под Бранденбургский концерт из Федерикового компа.

У Патрика безумный день – занятия с раннего утра, и расписание фигово составлено – до позднего вечера. В середине дня дырка, а потом с четырёх до восьми.

Пришёл, плюхнулся в компьютерное кресло – десять минут передохнуть.

Я позакрывала на своём компе какие-то файлы, подняла глаза – и встретилась с Патриком взглядом. Обычно, даже если у него пять минут, он чего-то торопливо делает, а тут – просто вот сидел...

Щемящее в нём... Он невероятно живой – худой невысокий с огромным еврейского образца носищем, с прореженной седой гривой, с глазищами – пожалуй, не коровьими, – собачьими.

Носится – сжирает на ходу бутерброд – нету времени пойти пообедать.

Я наконец познакомилась с его женой – она когда-то сто лет назад из Аргентины – говорит с сильным акцентом – я такому всегда радуюсь – не одна я говорила и говорить буду до смерти с акцентом, не попишешь, что уж.

Мы с Бегемотом были у них две недели назад – у нас сейчас большие национальные дебаты – «как нам обустроить Францию», «как реорганизовать рабкрин», – дебаты в мэриях, во всяких общественных местах, по домам, можно в сеть всяческие предложения складывать – по разным общим вопросам – налоговым, общественным... И люди действительно разговаривают – очень много, оказывается, очень хочется поговорить – и скоро к миллиону подойдёт количество положенных в сеть документов.

Ну, и Патрик не мог остаться в стороне – собрал у себя человек двадцать – весьма разных, хотя, конечно, с преобладанием людей, связанных с образованием и наукой. Но была вот даже женщина – протестантский пастор. Часа четыре разговаривали, довольно буйно – про налоги и образование, в основном. И Патриковская жена положила и наши полкопейки на сайт. И в мэрию своего района Патрик ходил дебатировать – там была встреча с Виллани – депутатом – математиком. Опять же – об образовании и попросту об обучении...

Патрик учит наших дурацких первокурсников так – ну, будто это вопрос его личного душевного спасения – чтоб обормоты хоть что-то поняли – выкладывается по полной на каждом занятии.

Некоторым впрок – недавно получил он письмо от одного нашего бывшего студента, ныне очень успешного аспиранта, – что без Патрика ничего бы у него не было – так бы и остался обормотом...

И ещё вот всё остальное – политика, дебаты... А жена Патриковская пишет короткие рассказы по-испански и издаёт всякое на интернете – философское, в основном.
Очень легко могу себе представить его в юности – с «горящим взором», с лохматой гривой, громокипящим, – во всей этой страсти и безумии 68-го – недавно он признался, что не только Мао был его герой, что некоторое время он думал, очень короткое, правда, что красные кмеры несут свет справедливости и разума камбожджийскому народу – мы с Федерико чуть от ошаления со стульев не попадали, когда он нам такое в итальянском ресторане, куда мы на ланч ходили, сказал...

Я поглядела на Патрика – устал, да? – такие у него беззащитные глаза были. Он встряхнулся – ну, и как всегда мы зацепились языками все вчетвером – выключив Баха – чему и как учить, программа минимум, программа максимум, что с умными делать, что с глупыми...

Кристофер вернулся к студентам за компами, Патрик отправился на последнее занятие.

Я бежала по пригородной улице, – по вечерам уже почти светло, церковный шпиль врезался в зеленоватое яблочное небо.