(no subject)
Feb. 26th, 2019 11:17 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mblaА ещё с осени в нашем не полку, конечно, преподов математики, но всё ж побольше, чем в роте, появилась Муна со славной фамилией Дада.
Она туниска, во Францию приехала после универа диссертацию писать.
Лет десять в разных школах сидела на почасовке, а теперь вот согласилась прийти к нам на постоянное место. Ребята, живущие преподавательской почасовкой, если хотят работать много, очень прилично этой почасовкой зарабатывают, и в деньгах часто несколько теряют, соглашаясь осесть. На постоянном месте преподают они меньше, но, естественно прибавляется организаторской работы, работы со студентами вне занятий...
Муна – невысокая толстушка, страшно лохматая – она довольно длинные волосы волосы складывает в какой-то круглый пучок-помпон, из которого они разлезаются.
А душа у неё – львиная. Впрочем, нет, лев – он ленивый, а Муна – не просто трудяга – она страстная трудяга. Студентам она не даёт никакого спуска – жучит их и дрючит, и гонит из класса за болтовню, и семь шкур сдирает, и как и Патрик, не может допустить, чтоб кто-то оказался неохваченным.
Я-то, если кто спит на занятиях, не стремлюсь обратить не него внимание, – не безобразничает (первокурсники не лучше школьников!), и ладно – и работаю с теми, кто хочет – но не Муна. Каждый у неё должен хоть чему-то, да выучиться!
Студенты при этом её полностью принимают, приходят к ней на дополнительные занятия, и с вопросами во внеурочное время. А она им говорит – «если ты не будешь учиться, тебе придётся ещё год меня терпеть, да-да!».
Сегодня с Муной, с Патриком и с Даниэлем мы три часа, не отрываясь, перелопачивали первокурсную программу будущего года. Потом сказали хоровое «уф» – и развалились на стульях, как насытившиеся удавы.
А ещё Муна справляется с самой страшной нашей группой – биологическими девочками (у нас открылась группа биоинформатики, куда по большей части идут не прошедшие в медицинскую школу, или вылетевшие с биофака).
Девчонки у нас есть и в других группах – разные – умные и глупые, красивые и не больно, – по большей части в джинсах с футболками. А в биологической группе – не девчонки – девочки в кудряшках с девочковыми повадками, – с аккуратными тетрадочками, хотят, чтоб всё им разжевали на занятиях, а некоторые даже и – о ужас – в розовом. Старательные они впрочем только с точки зрения тетрадочек – дома ни фига не работают, а на занятиях болтают. И я давно знаю, что самое трудное, – найти преподов в эту группу – девочки часто объявляют войну и жалуются-жалуются –объясняют-то им плохо, пишут на доске слишком быстро, или стирают написанное, а они ещё не успели списать... Ну, и преподы не горят эту группу учить.
Но с другой стороны, иногда девочки влюбляются – вот во Франка в прошлом семестре – написали ему в книгу жалоб и предложений – you are the best, on vous aime…
Ну, так Муна и с этой группой справляется. Болтушек рассаживает, шкуру дерёт... Бичом пощёлкивает.
Вчера на занятиях по матанализу в обычной группе она, глядя в лица без проблеска понимания, воскликнула: «слушайте, вы меня, кажется, вовсе не понимаете, а может, я с вами по-арабски заговорила?! Мне определённо кажется, что по-арабски».
Надо сказать, что дети не растерялись. Из разных углов раздалось: «Что вы, Мадам, по-арабски-то мы понимаем!».
Она туниска, во Францию приехала после универа диссертацию писать.
Лет десять в разных школах сидела на почасовке, а теперь вот согласилась прийти к нам на постоянное место. Ребята, живущие преподавательской почасовкой, если хотят работать много, очень прилично этой почасовкой зарабатывают, и в деньгах часто несколько теряют, соглашаясь осесть. На постоянном месте преподают они меньше, но, естественно прибавляется организаторской работы, работы со студентами вне занятий...
Муна – невысокая толстушка, страшно лохматая – она довольно длинные волосы волосы складывает в какой-то круглый пучок-помпон, из которого они разлезаются.
А душа у неё – львиная. Впрочем, нет, лев – он ленивый, а Муна – не просто трудяга – она страстная трудяга. Студентам она не даёт никакого спуска – жучит их и дрючит, и гонит из класса за болтовню, и семь шкур сдирает, и как и Патрик, не может допустить, чтоб кто-то оказался неохваченным.
Я-то, если кто спит на занятиях, не стремлюсь обратить не него внимание, – не безобразничает (первокурсники не лучше школьников!), и ладно – и работаю с теми, кто хочет – но не Муна. Каждый у неё должен хоть чему-то, да выучиться!
Студенты при этом её полностью принимают, приходят к ней на дополнительные занятия, и с вопросами во внеурочное время. А она им говорит – «если ты не будешь учиться, тебе придётся ещё год меня терпеть, да-да!».
Сегодня с Муной, с Патриком и с Даниэлем мы три часа, не отрываясь, перелопачивали первокурсную программу будущего года. Потом сказали хоровое «уф» – и развалились на стульях, как насытившиеся удавы.
А ещё Муна справляется с самой страшной нашей группой – биологическими девочками (у нас открылась группа биоинформатики, куда по большей части идут не прошедшие в медицинскую школу, или вылетевшие с биофака).
Девчонки у нас есть и в других группах – разные – умные и глупые, красивые и не больно, – по большей части в джинсах с футболками. А в биологической группе – не девчонки – девочки в кудряшках с девочковыми повадками, – с аккуратными тетрадочками, хотят, чтоб всё им разжевали на занятиях, а некоторые даже и – о ужас – в розовом. Старательные они впрочем только с точки зрения тетрадочек – дома ни фига не работают, а на занятиях болтают. И я давно знаю, что самое трудное, – найти преподов в эту группу – девочки часто объявляют войну и жалуются-жалуются –объясняют-то им плохо, пишут на доске слишком быстро, или стирают написанное, а они ещё не успели списать... Ну, и преподы не горят эту группу учить.
Но с другой стороны, иногда девочки влюбляются – вот во Франка в прошлом семестре – написали ему в книгу жалоб и предложений – you are the best, on vous aime…
Ну, так Муна и с этой группой справляется. Болтушек рассаживает, шкуру дерёт... Бичом пощёлкивает.
Вчера на занятиях по матанализу в обычной группе она, глядя в лица без проблеска понимания, воскликнула: «слушайте, вы меня, кажется, вовсе не понимаете, а может, я с вами по-арабски заговорила?! Мне определённо кажется, что по-арабски».
Надо сказать, что дети не растерялись. Из разных углов раздалось: «Что вы, Мадам, по-арабски-то мы понимаем!».
